— Томпсон, нож! — Высокий голос режиссера фильма Ларри Ланкфорда оторвал Джоди от размышлений. Она сунула кинжал в ножны и поспешила к дверям фургона.
— Извините! — выкрикнула она в ответ. — Я не знала, что вы меня ждете.
Соскочив с лесенки на землю, Джоди рванулась мимо охранника и обежала вокруг фургона.
— Она, видите ли, не знала! — захлебнулся Данкфорд. — Не знала, что каждая минута ожидания нам обходится под две тысячи долларов?!
Подбородок режиссера высунулся из-под повязанного вместо галстука красного шарфа, а сам он начал хлопать в ладоши и после каждого хлопка приговаривал:
— Тридцать три доллара, шестьдесят шесть долларов, девяносто девять...
— Я уже здесь... — выдохнула на бегу девушка.
— ., сто тридцать два...
Джоди почувствовала себя одураченной — надо же было поверить помощнику режиссера Холлису Арленне, когда тот заверил ее, что Ланкфорд будет готов к съемке следующих кадров не раньше, чем минут через десять. Как и предупреждал ее ассистент по производству, Арленна оказался ничтожным человечишкой с непомерным самомнением, которое он и старался удовлетворить, заставляя ощутить себя ничтожествами других.
Когда Джоди была уже совсем близко, Арленна заступил ей дорогу. Запыхавшаяся девушка остановилась и передала кинжал. Избегая ее взгляда, тот сам протрусил небольшой отрезок пути до режиссера.
— Благодарю вас, — учтиво произнес Ланкфорд, принимая кинжал из рук молодого человека.
Режиссер стал показывать актеру, как тот должен передать оружие своему сыну, и Арленна отошел от них в сторону. Он остановился совсем неподалеку от Джоди, по-прежнему не глядя в ее сторону.
Почему-то я ничуть не удивляюсь этому, подумала она про себя.
Через каких-то девять дней после окончания колледжа и меньше чем через неделю после начала работы Джоди для себя уже уяснила, каким образом в кино делаются все дела. Если у тебя есть способности и амбиции, окружающие сделают все, чтобы ты выглядел дураком и неумехой, только бы обезопасить себя от конкурента. Если же ты действительно не справлялся, люди просто старались держаться от тебя подальше. По-видимому, не иначе было и в любом другом деле, но киношники, похоже, достигли тут дьявольского искусства.
Когда Джоди вернулась к фургону, пожилой немец-сторож ободряюще подмигнул ей.
— Эти смельчаки не отваживаются кричать на «звезд», а потому орут на тебя, — успокоил он. — Я бы не стал из-за них расстраиваться.
— А я и не расстраиваюсь, мистер Буба, — улыбнувшись, солгала девушка. Она сняла болтавшуюся на одной из стенок фургона дощечку с зажимом для бумаг. На листке под зажимом были расписаны эпизоды, которые планировалось сегодня отснять, и реквизит, необходимый для каждого из них. — Если это самое худшее из того, что мне здесь предстоит, то я уж как-нибудь переживу.
Буба улыбнулся в ответ поднимавшейся по лесенке девушке. Она готова была сейчас убить ради одной-единственной затяжки, но в фургоне курить запрещалось, а устраивать отдельный перекур снаружи сейчас было бы не ко времени. Джоди вынуждена была признать, что убила бы даже ради меньшего. Например, ради того, чтобы выбросить из головы мысли о Холлисе.
У самых дверей фургона Джоди неожиданно остановилась, устремив взгляд в сторону леса.
— Мистер Буба, — обратилась она к охраннику, — мне показалось, что там кто-то разгуливает по опушке.
Охранник привстал на цыпочки и вгляделся в сторону, куда указывала девушка.
— Где? — Он вытянул шею.
— В четверти мили отсюда. Они пока не зашли в кадр, но им не позавидуешь, если они загубят хотя бы один из эпизодов, отснятых Ланкфорд ом.
— Ты права, — согласился Буба, доставая из чехла на ремне радиотелефон. — Не знаю, как они там очутились, но скажу, чтобы кто-то их проверил.