Но за многие годы он повидал еще худшее обращение с полицейскими, которые становились на пути у машины, создающей управлению репутацию в глазах общественности.
– Погодите, вы… – Босх нашел в себе силы сдержаться и не обозвать старшего по званию бранным словом. – Если хотите, чтобы я солгал, будто Стокс стрелял в Джулию – то есть констебля Брейшер, – и он оставался на свободе ради моего дела, то вы – при всем моем почтении – спятили.
– Детектив Босх, я рассматриваю все возможности. Это моя обязанность.
– Ну так рассматривайте без меня.
Босх встал и шагнул к двери.
– Куда вы?
– Я с этим покончил.
Он глянул на зеркало, раскрыл дверь, потом обратился к Гилмору:
– Хочу сообщить вам кое-что, лейтенант. Ваша теория никуда не годится. Стокс для моего дела ничто. Ноль. Джулия ранена совершенно напрасно.
– Но вы не знали этого, пока не привезли Стокса сюда, так ведь?
Босх поглядел на него и медленно покачал головой.
– Всего доброго, лейтенант.
Он приблизился к двери и едва не натолкнулся на Ирвинга. Замначальника управления стоял в коридоре перед комнатой.
– Вернитесь на минутку, детектив, – спокойно произнес он. – Прошу вас.
Босх попятился в комнату, Ирвинг последовал за ним.
– Лейтенант, дайте нам поговорить. И пусть все покинут комнату наблюдения. – Ирвинг указал на зеркало.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Гилмор и вышел, закрыв за собой дверь.
– Сядьте на прежнее место, – попросил Ирвинг.
Босх снова устроился напротив зеркала. Ирвинг остался стоять. Через несколько секунд он тоже стал расхаживать перед зеркалом, двоясь в глазах Босха.
– Мы назовем этот выстрел случайным, – заговорил Ирвинг, не глядя на него. – Констебль Брейшер задержала подозреваемого и, вкладывая оружие в кобуру, невольно выстрелила.
– Это она так сказала? – уточнил Босх.
Ирвинг на миг как будто пришел в замешательство, потом покачал головой:
– Насколько мне известно, констебль Брейшер общалась только с вами, и вы сказали, будто она ничего не говорила о выстреле.
Босх кивнул.
– Значит, с этой темой покончено?
– Не вижу смысла ее продолжать.
Босх вспомнил фотографию акулы на камине Джулии. Подумал, что неплохо узнал Джулию за столь недолгое время. И увиденное в гараже вновь стало медленно проплывать перед его мысленным взором.
– Если мы не умеем быть честными сами с собой, то как можем говорить правду другим?
Ирвинг откашлялся.
– Я не стану обсуждать это с вами, детектив Босх. Решение принято.
– Его приняли вы.
– Да, я.
– Что будет со Стоксом?
– Это пусть решает прокуратура. Думаю, обвинят по закону о правонарушении, повлекшем за собой убийство. Его бегство в конце концов привело к выстрелу. Возникнут формально-юридические проблемы. Если установят, что Стокс был уже задержан, когда произошел роковой выстрел, то, может быть, ему удастся…
– Постойте-постойте, – заговорил Босх, поднимаясь со стула. – Приведшему к убийству? Вы сказали – роковой выстрел?
Ирвинг повернулся к нему:
– Лейтенант Гилмор не сообщил вам?
Босх рухнул на стул, положил локти на стол и закрыл лицо ладонями.
– Пуля попала в плечевую кость и, видимо, срикошетила в тело. Прошла через грудь. Задела сердце. И ее привезли уже мертвой.
Босх опустил лицо так, что ладони оказались на темени. Голова кружилась, он боялся, что упадет со стула. И старался дышать поглубже, пока головокружение не прошло. Через несколько секунд голос Ирвинга врезался в мрак его мыслей:
– Детектив, в управлении есть полицейские, которых называют «магнитами дерьма». Уверен, вы слышали это выражение. Лично я нахожу его отвратительным. Но оно означает, что происшествия постоянно случаются именно с этими полицейскими. Неприятные происшествия. Раз за разом. Все время.
Босх ждал в этом мраке того, что должно было последовать.
– К сожалению, детектив Босх, вы один из этих полицейских.