– Интересный будет разговор, – произнес Эдгар, когда они въехали на мощенный брусчаткой круг для стоянки машин.
– Только имей в виду, – сказал Босх, – люди могут сменить адрес, но не сущность.
– Само собой. Наша первая заповедь.
Детективы покинули машину и вошли под портик, ведущий к широченной парадной двери. Не успели они приблизиться, как ее открыла женщина в черно-белой форме служанки. С сильным испанским акцентом она сообщила, что миссис Уотерс ждет их в гостиной.
Громадная гостиная высотой двадцать пять футов со сводчатым перекрытием и открытыми балками производила впечатление небольшого собора. Высоко в восточной стене располагались три витражных окна, триптих с изображением восхода солнца, сада и луны. В западной – шесть одинаковых раздвижных дверей с видом на лужайку вокруг лунки на поле для гольфа. В гостиной стояли два разных набора мебели, словно для того, чтобы там могли одновременно разместиться две компании.
Посередине кремовой кушетки в первом наборе сидела белокурая женщина с непроницаемым лицом. Ее светло-голубые глаза уставились на мужчин, когда те вошли и стали оглядывать огромное помещение.
– Миссис Уотерс? – обратился к ней Гарри. – Я детектив Босх, а это детектив Эдгар. Мы из лос-анджелесского управления полиции.
Он протянул ей руку, но женщина не пожала ее, лишь подержала секунду, а потом дотронулась до протянутой руки Эдгара. Из свидетельства о рождении Шейлы Босх знал, что хозяйке пятьдесят шесть лет. Но выглядела она лет на десять моложе, ее загорелое лицо без единой морщинки говорило о чудесах современной медицинской науки.
– Прошу вас, присаживайтесь, – промолвила она. – Знаете, меня смущает эта машина перед моим домом. Очевидно, осмотрительность не принадлежит к числу достоинств лос-анджелесских полицейских.
Босх улыбнулся:
– Миссис Уотерс, нас она тоже несколько смущает, однако начальство велело нам ехать в ней. Так что выбора у нас не было.
– В чем цель вашего визита? Охранник сообщил, что у вас есть распоряжение суда. Можно взглянуть на него?
Босх сел на кушетку напротив нее, их разделял журнальный столик с золотой инкрустацией.
– Наверное, он неправильно меня понял. Я сказал, что мы получим распоряжение, если вы откажетесь увидеться с нами.
– Убеждена, что неправильно, – произнесла хозяйка, давая понять, что совершенно не верит Босху. – Зачем вы хотели меня видеть?
– Нам нужно расспросить вас о вашем муже.
– Мой муж скончался пять лет назад. К тому же он редко бывал в Лос-Анджелесе. Чем он только мог…
– О вашем первом муже, миссис Уотерс, Самьюэле Делакруа. И о ваших детях.
Босх заметил, что в ее глазах появилась настороженность.
– Я… я не видела их и не разговаривала с ними много лет. Почти тридцать.
– То есть с тех пор, как вышли за лекарством для мальчика и забыли вернуться? – уточнил Эдгар.
Женщина взглянула на него так, словно он ударил ее. Босх надеялся, что напарник будет действовать тактичнее.
– Кто вам это сказал?
– Миссис Уотерс, – обратился к ней Босх, – сначала я задам свои вопросы, а потом мы перейдем к вашим.
– Я ничего не понимаю. Как вы нашли меня? Что вам нужно? Почему приехали?
От волнения ее голос с каждым вопросом становился все громче. Жизнь, которую она отвергла тридцать лет назад, неожиданно вторглась в старательно упорядоченную нынешнюю.
– Мы из группы расследования убийств, мэм. Работаем над делом, к которому, возможно, причастен ваш муж. Нам…
– Он не мой муж. Я развелась с ним по меньшей мере двадцать пять лет назад. Это безумие – приезжать и спрашивать о человеке, которого я больше не знаю и не знала даже, что он жив. Думаю, вам следует уехать. Прошу вас – уезжайте.
Она встала и протянула руку в ту сторону, с которой они вошли.
Босх взглянул на Эдгара, потом снова на женщину. От гнева загар на ее изящном лице стал неровным.