Зазвонил его прямой телефон, Босх ответил раздраженным тоном, думая, что это Эдгар оповещает его об опоздании. Но звонила Джулия Брейшер.
– Значит, бросил женщину в постели одну-одинешеньку?
Босх улыбнулся, и его досада на Эдгара мгновенно улетучилась.
– У меня напряженный день, – ответил он. – Надо пошевеливаться.
– Знаю, но мог бы сказать «до свидания».
Босх увидел идущего от двери Эдгара. Ему хотелось отправиться в путь до того, как напарник примется за свои ритуальные кофе с пончиком и просматривание спортивных новостей.
– Ну, я говорю «до свидания» сейчас. У меня множество дел, и нужно бежать.
– Гарри…
– Что?
– Я подумала, ты хотел швырнуть трубку.
– Нет, но я спешу. Слушай, приезжай до переклички, ладно? Я, наверное, уже вернусь к тому времени.
– Хорошо. До встречи.
Босх положил трубку и поднялся в тот момент, когда Эдгар подошел и бросил на свое место за столом сложенную газету.
– Готов?
– Да, я только хотел…
– Поехали. Я не хочу заставлять женщину ждать. И возможно, у нее будет кофе.
По пути Босх заглянул в корзинку файла для входящих бумаг. Судья Хьютон подписал его приложение к ордеру и вернул.
– Порядок, – сообщил Босх, показав Эдгару документ, когда они шагали к машине. – Видишь? Рано приезжаешь и все успеваешь.
– Это что означает? Выпад в мой адрес?
– Означает то, что означает.
– До чего ж кофе хочется.
24
Шейла Делакруа жила на так называемой «Миле чудес». Этот район к югу от Уилшир-бульвара не столь привлекателен, как соседний Хэнкок-парк, но застроен аккуратными домами на одну или две семьи со скромными архитектурными украшениями для придания индивидуальности.
Делакруа обитала на втором этаже двухэтажного дома с безвкусной отделкой. Она дружелюбно пригласила детективов войти, но на первый вопрос Эдгара о кофе ответила, что этот напиток возбраняется ее религией. Предложила чаю, и Эдгар неохотно согласился. Босх отказался. Ему стало любопытно, какая религия запрещает пить кофе.
Детективы сидели в гостиной, пока женщина готовила на кухне чай Эдгару. Она крикнула им оттуда, что в ее распоряжении всего час, а потом нужно ехать на работу.
– А что у вас за работа? – спросил Босх, когда она вошла с кружкой горячего чая, через край ее свисал ярлычок чайного пакетика.
Шейла поставила кружку на подставку на пристенном столике, рядом с которым сидел Эдгар. Она была высокой, слегка располневшей, с коротко остриженными белокурыми волосами. Босх подумал, что на лице у нее слишком много косметики.
– Я агент по подбору актеров, – ответила Шейла, сев на кушетку. – Главным образом для независимых киностудий, телесериалов. Кстати, на этой неделе распределяю роли для фильма о полицейских.
Босх увидел, как Эдгар отхлебнул чай и скривил губы. Затем поднял кружку, чтобы прочесть надпись на ярлычке.
– Это смесь, – пояснила Делакруа. – Земляника и мята. Нравится?
Эдгар поставил кружку на подставку.
– Замечательный чай.
– Мисс Делакруа, вы работаете в развлекательной индустрии, может быть, знали Николаса Трента?
– Называйте меня, пожалуйста, Шейла. Так, Николас Трент. Имя кажется знакомым, но где его слышала, не припоминаю. Он актер или распределитель ролей?
– Ни то ни другое. Это человек, живший на Уандерланд-авеню. Он был декоратором – то есть оформителем декораций.
– Да, его показывали по телевидению, тот самый человек, который покончил с собой. Вот почему мне знакомо это имя.
– Значит, по работе не знали его?
– Нет, совершенно.
Ладно, собственно, об этом незачем было спрашивать. Давайте перейдем к вашему брату. Расскажите нам об Артуре. У вас есть его фотография?
– Да, – ответила Шейла, встала и направилась к стулу, на котором сидел Босх. – Вот он.