Джулия улыбнулась:
– Я не стану тебе ничего рассказывать.
Джулия лежала на спине, подложив подушку под голову. Босх опустил фотографию на ночной столик, повернулся и придвинулся к Джулии. Обнял ее и крепко прижал к себе.
– Послушай, хочешь, еще раз поговорим о ранах? Мне дважды разбивала сердце одна и та же женщина. Долгое время я держал ее фотографию на полке в гостиной, но в новогоднюю ночь решил, что хватит. Убрал фотографию. Затем меня вызвали на работу, и я познакомился с тобой.
Джулия внимательно посмотрела на Босха, словно выискивала что-то в его лице, возможно, малейшие признаки неискренности.
– Да, – наконец промолвила она. – Он разбил мне сердце. Удовлетворен?
– Нет, не удовлетворен. Кто этот подонок?
Она усмехнулась:
– Гарри, ты мой рыцарь в потускневших доспехах, не так ли?
Джулия села, простыня сползла с ее груди. Она закрыла ее скрещенными руками.
– Он работал в фирме. Я влюбилась в него – втрескалась по уши. А потом… потом он решил, что наш роман окончен. Предал меня, передав моему отцу слова, которые я ему говорила, а они должны были оставаться между нами.
– Какие слова?
Джулия покачала головой:
– Их я больше не скажу ни одному мужчине.
– Где был сделан этот снимок?
– На какой-то вечеринке в фирме – наверное, на банкете по случаю Нового года, не помню. Они там часто устраивались.
Босх поцеловал ее спину чуть повыше татуировки.
– Я больше не могла работать с ним. И уволилась. Заявила, что хочу путешествовать. Отец подумал, будто у меня возрастной кризис, потому что мне исполнилось тридцать. Я не стала его разубеждать. Но если сказала, что хочу путешествовать, нужно было путешествовать. Первым делом я отправилась в Австралию. Самое дальнее место, какое могла представить.
Босх сел и подложил под спину две подушки. Потом прижал Джулию к своей груди. Поцеловал ее в макушку и уткнулся носом в волосы.
– В фирме я получала большие деньги, – продолжила она. – Я долго путешествовала, ездила куда хотела, когда было настроение, занималась случайной работой. Провела почти четыре года за границей. А когда вернулась, поступила в академию. Шла по тротуару и увидела маленькое местное отделение полиции. Зашла туда и взяла брошюрку. Все произошло очень быстро.
– Твоя история обнаруживает импульсивные и, возможно, безответственные процессы принятия решений. Как только тесты не показали этого?
Джулия легонько толкнула Босха локтем в бок, вызвав острую боль в ребрах. Он напрягся.
– Ой, Гарри, прости. Совсем забыла.
– Ничего.
Джулия засмеялась:
– Думаю, все вы, старые сыщики, знаете, что в последние годы управление изо всех сил старалось набирать в академию «зрелых», как там выражаются, женщин. Чтобы они понижали уровень тестостерона у начальства.
– Кстати о начальстве. Ты так и не рассказал, как прошла сегодня встреча с самим старым заправилой.
Босх тяжело вздохнул, но промолчал.
– Однажды, – заговорила Джулия, – Ирвинг выступал перед нашим курсом с речью о моральной ответственности, которую налагает ношение значка. А все сидевшие в аудитории знали, что этот тип у себя на шестом этаже заключает тайных сделок, пожалуй, больше, чем дней в году. Классический закулисный делец. Мы слушали его с нескрываемой иронией.
Слово «ирония» напомнило Босху, что сказал Энтони Джеспер по поводу найденных костей и скейтборда. Он почувствовал, как его тело напряглось.
– Что с тобой? – спросила Джулия.
– Ничего.
– Ты вдруг весь напрягся.
– Из-за дела, видимо.
Джулия немного помолчала.
– Мне это кажется поразительным, – промолвила она. – Кости столько лет лежат на холме, а потом вдруг появляются из-под земли, словно призрак.
– Это город костей. И все они ждут своего появления. – Босх сделал паузу.