Настроение у него улучшилось. Интуиция относительно Райдер не подвела его. Кизмин не была осведомительницей, просто доверилась человеку, которому имела основания доверять.
– Киз, тут у меня сидит особа из отдела собственной безопасности, хочет побеседовать на эту тему. Откуда ты знаешь, что Торнтон сообщил о Тренте на четвертый канал?
– Утром я видела этот репортаж. Знаю, что Торнтон знаком с Сертейн. Несколько месяцев назад мы с ним работали над одним делом – убийством в Уэстсайде ради получения страховки. Эту историю освещали по телевидению, и он сообщил Сертейн сведения, не подлежащие огласке. Я видела их вместе. Вчера, услышав от меня о зацепке, Торнтон сказал, что ему нужно в туалет. Взял спортивную страницу газеты и вышел в коридор. Но в туалете его не было. Поступил вызов, я пошла и постучала в дверь туалета, хотела сказать об этом ему. Он не ответил. Я, собственно, ничего об этом не думала, пока не увидела утром репортаж. Очевидно, он пошел не в туалет, а в другой отдел или в вестибюль, чтобы позвонить ей.
– Ну что ж, это многое объясняет.
– Гарри, право, мне очень жаль. В этом репортаже ты выглядишь далеко не лучшим образом. Я сообщу в отдел собственной безопасности.
– Погоди, Киз. Я пока не знаю, есть ли в этом необходимость. Ну а сама что собираешься делать?
– Возьму нового напарника. Я не могу работать вместе с этим типом.
– Не горячись. Начнешь менять напарников и очень скоро окажешься в одиночестве.
– Лучше работать одной, чем с хмырем, которому нельзя доверять.
– Это точно.
– А что скажешь ты? Предложение остается в силе?
– Так я хмырь, которому можно доверять?
– Ты понимаешь, о чем я.
– В силе. Тебе нужно только…
– Гарри, я кончаю разговор. Он возвращается.
– Ладно, пока.
Босх положил трубку и, проведя ладонью по губам, задумался, как быть с Торнтоном. Например, передать Кэрол Бредли разговор с Киз. Но существовала серьезная вероятность ошибки. Он не хотел обращаться в ОСБ без полной уверенности. Ему претила мысль обращаться туда по какому бы то ни было поводу, но тут кое-кто вредил его расследованию.
И допускать этого Босх не мог.
Через несколько минут у него созрел план. Он взглянул на часы: без десяти двенадцать – и позвонил Киз Райдер.
– Это Гарри. Твой напарник там?
– Да, а что?
– Повторяй за мной оживленно: «Правда, Гарри? Замечательно! Кто он?»
– Правда, Гарри? Замечательно! Кто он?
– Так, сейчас ты слушаешь, слушаешь, слушаешь. Теперь спрашивай: «Как десятилетний добрался сюда из Нового Орлеана?»
– Как десятилетний добрался сюда из Нового Орлеана?
– Превосходно. Теперь клади трубку и не говори ничего. Если Торнтон спросит, скажи, что мы установили личность ребенка по стоматологической карте. Он жил в Новом Орлеане, убежал из дома в семьдесят пятом году. Его родители вылетели сюда самолетом. И начальник управления устраивает в четыре часа по этому поводу пресс-конференцию.
– Ладно, Гарри, желаю удачи.
– Тебе того же.
Босх положил трубку и поднял голову. По ту сторону стола стоял Эдгар. Он слышал последнюю часть разговора, и его брови были вскинуты.
– Нет, это все чушь, – усмехнулся Босх. – Я устраиваю ловушку осведомителю и Сертейн.
– Осведомителю? Кто он?
– Новый напарник Киз. Мы так считаем.
Эдгар сел и молча кивнул.
– Но мы предположительно установили личность жертвы, – добавил Босх.
И рассказал Эдгару о сообщении относительно Артура Делакруа и своем последующем разговоре с Голлиером.
– Восьмидесятый год? Тогда с Трентом получается незадача. Я проверил адресники и реестры недвижимости. Он не жил на той улице до восемьдесят четвертого. Как и сказал вчера вечером.
– Мне что-то подсказывает – Трент не тот, кого мы ищем.
Босх вновь подумал о скейтборде.