Барни, я полагаю, что все эти вещи у вас и что вы намереваетесь продавать их по частям любителям автографов в течение многих лет.
Барни пожал плечами и ничего не ответил.
– Думаю, что вы ждете, когда он снова станет «горячей» темой. Зачем вам это, Барни?
– Хочу успеть увидеть все картины Вермеера, какие есть на свете.
– Мне, видимо, нет смысла спрашивать, кто именно познакомил вас с Вермеером?
– Мы по ночам говорили о многих вещах.
– А вы говорили о том, чем он хотел бы заниматься, если бы оказался на свободе?
– Нет. Доктор Лектер не интересовался гипотетическими вопросами. Он не верит ни в силлогизмы, ни в синтез, ни в абсолютные истины.
– А во что он верит?
– В Хаос. Да в него вовсе и не надо верить. Он самоочевиден.
Старлинг на секунду захотелось быть снисходительной к Барни.
– Вы говорите так, словно сами в него верите, – сказала она. – В то же время ваша работа в Балтиморской спецбольнице заключалась как раз в поддержании порядка. Вы были старшим санитаром, ответственным за порядок. И вы, и я, мы оба занимаемся поддержанием порядка. От вас доктор Лектер не сумел убежать.
– Я вам это уже объяснял.
– Потому что вы всегда были начеку. Хотя и в определенном смысле относились друг к другу по-братски.
– Ничего подобного, – возразил Барни. – Он ни к кому не относится как к брату. Мы просто обсуждали вопросы, которыми оба интересовались. По крайней мере, это были вещи, интересные для меня, я тогда впервые о них узнавал.
– Доктор Лектер никогда не издевался над вами за то, что вы чего-то не знаете?
– Нет. А над вами?
– Тоже нет. – Она ответила утвердительно, чтобы не задевать чувства Барни, поскольку впервые вдруг осознала, что в насмешках этого чудовища на самом деле скрывались комплименты в ее адрес. – Он мог бы вдоволь поиздеваться надо мною, если б захотел. Так вам известно, где его вещи, Барни?
– А мне будет вознаграждение за то, что я их нашел?
Старлинг сложила салфетку и засунула ее под тарелку.
– Вознаграждением будет уже то, что я не стану предъявлять вам обвинение в препятствовании правосудию. Помните, я ведь тогда закрыла глаза, когда вы поставили мне подслушку, в спецбольнице.
– Это был «жучок» покойного доктора Чилтона.
– Покойного? Откуда вам известно, что он покойный?
– Ну, он ведь уже семь лет, как оставил нас в покое, – ответил Барни. – Не думаю, что мы его еще увидим. Позвольте узнать, какие именно вещи вас устроят, специальный агент Старлинг?
– Я хочу посмотреть его рентгеновский снимок. Мне нужен его рентгеновский снимок. Если остались книги доктора Лектера, я хочу их видеть.
– Предположим, мы нашли эти вещи. Что с ними будет потом?
– Ну, сказать по правде, я не знаю. Федеральный прокурор может конфисковать все материалы как вещественные доказательства в расследовании его побега. Тогда они будут плесневеть у него на складе громоздких вещдоков. Если я просмотрю все и не обнаружу ничего полезного в книгах и заявлю об этом официально, вы можете потом сказать, что доктор Лектер вам их подарил. Он in absentia уже семь лет пребывает, так что вы можете воспользоваться своим гражданским правом. Насколько известно, у него нет родственников. Я бы даже могла рекомендовать, чтобы все не имеющие для следствия никакого значения материалы были переданы вам. Вам следует, однако, знать, что мои рекомендации на тотемном столбе нашей иерархии висят не слишком высоко… Рентгенограмму вы, по всей вероятности, обратно не получите, и медицинскую карту тоже, поскольку они принадлежали не ему и он не имел права их дарить.