Я попытался сфокусировать взгляд. Изабель насмешливо разглядывала меня.
– Извини. Я сегодня не в форме. Вчера вечером я сражался за Dekker – со стаканом.
– Какая трогательная преданность коллективу.
Я обиженно уткнулся в газету. Пролистал новости культуры. Надо признать, что рецензии на фильмы в Financial Times весьма солидны. Только что вышел новый фильм Кшиштофа Кесловского. Похоже, интересная работа. Если выдастся свободное время, обязательно посмотрю.
Какая же я скотина! Я обманул Войтека. Он доверился мне, а я его предал. Конечно, его вина в этом тоже есть. Даже в большей степени – его вина. Я честно сказал, чем и где занимаюсь и что хотел узнать. Он сам был по-идиотски откровенен. И он это понял, потому и бросился мне звонить. Это его вина. В том, что я предал его, виноват он сам.
Чушь! Софистикой тут не отделаться. Если Войтек когда-нибудь узнает, как все вышло... Оставалось надеяться, что он не узнает никогда.
В памяти всплыли слова Стивена. В нашем бизнесе трудно зайти слишком далеко. Главное, чтобы тебя не поймали.
Какая же я скотина!
После пары стаканов вина стало гораздо лучше. По крайней мере, башка уже так не трещала. Мы сидели в Vong, модном нью-йоркском ресторане, перебравшемся прямо оттуда в Найтсбридж. Наших было семеро плюс пятеро гостей. Наши – Рикарду, Эдуарду, Джейми, Мигел и еще пара человек. Гости – чиновники центрального банка. Поездка в Лондон стала для них чем-то вроде ежегодного мероприятия, неформальной благодарностью Dekker за прошлые и будущие сделки.
Для государственных служащих они оказались на редкость открытыми и приятными людьми. Еда была превосходна, выпивка текла рекой, а разговор сопровождался взрывами веселого смеха.
Я сидел рядом с Эдуарду, который за весь вечер едва ли открыл рот. Ближе к концу вечеринки он наклонился ко мне.
– Сегодня ты узнаешь, как делается бизнес, – в черных глазах блеснули плутовские искорки.
– Серьезно?
– Да. Клиентам надо давать то, что им хочется получить. Речь не только о лучших ценах или лучших сделках. Этим занимается Рикарду. Но кто-то должен выстраивать и неформальную составляющую. А это уже моя специальность. Ты понимаешь, о чем я?
Он ухмыльнулся, глядя на меня в упор.
– Не совсем.
– Во-первых, надо знать, что любят твои клиенты. Я, например, знаю, что вся эта группа – большие бабники. Несложная задача. Все, кроме вот этого, в конце стола. – Он указал на симпатичного мужчину с залысинами, который заинтересованно слушал Джейми. – Предпочитает мальчиков. Его коллеги об этом не знают, Джейми об этом не знает – но сам он наверняка оценит то, что его посадили рядом с самым обаятельным из наших бойцов.
Я не смог сдержать улыбку. То, что внешность Джейми привлекала к нему представителей разного пола, было правдой. И это его порядком бесило. Он, конечно, пришел бы в ярость, если бы узнал, что Эдуарду сейчас просто использует его.
– Но ты ведь ему не скажешь, Ник?
– Когда-нибудь скажу. Трудно удержаться.
– Ладно, главное, чтобы не сегодня. Сегодня ты поймешь, почему эти люди всегда имели и будут иметь дело с нами, а не с Bloomfield Weiss.
Около одиннадцати мы вышли из ресторана, и в вечернем воздухе раздались крики: "Эдуарду, Эдуарду!"
– Что происходит? – спросил я у Джейми.
– Продолжение банкета. Мы едем к Эдуарду.
Интересное дело! У меня словно открылось второе дыхание, да и общий энтузиазм был заразителен. Я втиснулся в одно из трех такси.
Эдуарду жил в Мейфэре, примерно в полумиле от ресторана. В просторной гостиной места хватило всем. На окнах висели дорогие портьеры, полы были устланы коврами. Мы ввалились в помещение, на ходу стаскивая пиджаки и ослабляя узлы галстуков. Шампанское уже ждало на полке буфета, которым заведовала очаровательная блондинка.