Даже не верилось, что он всю ночь провел в самолете. Галстук аккуратно повязан, рубашка безукоризненно выглажена, а костюм – будто только от портного. Швейцар внес в холл небольшой чемодан и солидный кейс для бумаг.
Мы поднялись с дивана. Рикарду увидел нас и улыбнулся.
– Ник! Ну, как ты?
– В порядке. Побаливает маленько. Впечатляющая поездка получилась.
– Да уж. Говорят, тебе здорово повезло.
– Пожалуй. Хотя удар ножом – то еще везение.
Рикарду покачал головой.
– Сначала Мартин в Каракасе, теперь ты в Рио. Командировки в наши дни – опасная вещь. – Он направился к стойке администратора. – Подождите минутку, пока я зарегистрируюсь.
Он быстро заполнил положенные формуляры и вернулся к нам.
– А что, если нам выпить по чашечке кофе? Не возражаете?
Завтрак уже не подавали, но нас усадили за стол и принесли кофе. Рикарду снял пиджак, откинулся на стуле и вздохнул. Потом закрыл глаза и потянулся. Внезапно он наклонился вперед и пристально посмотрел на Изабель.
– Во-первых, я хочу, чтобы ты знала, насколько я доволен твоей работой. Это именно тот класс, которым может гордиться Dekker.
– Спасибо, – удивленно и с явным облегчением произнесла Изабель.
– Контракт мы потеряли из-за этих уродов в Фонде развития. Не знаю, могли вы что-то сделать в этой ситуации или нет. Во всяком случае, плакать уже поздно. Но мне очень не понравилось то, как Bloomfield Weiss стянула у нас наш контракт. Им придется понять, что я – лично я – не позволю, чтобы им это сошло с рук.
Мы кивнули. С начальством не спорят.
Он посмотрел на часы.
– Так. Сейчас десять. В десять сорок пять у меня встреча с Освальду Боччи. Есть время спокойно допить кофе.
Офис Боччи располагался на самом верхнем этаже цилиндрического здания из стекла и бетона, над входом которого красовалась роскошная вывеска TV GoGo. Из окна открывался один из тех великолепных видов Рио, к которым я уже начал привыкать. За верхушками дорогих престижных зданий отливал синевой залив Гуанабара. Кресла были обиты светло-голубой кожей, а картины абстракционистов превращали стены в буйство тропических красок. Старинные индейские фигурки, у большинства из которых были либо гипертрофированные груди, либо половые органы, были явно выставлены напоказ и снабжены поясняющими табличками.
Боччи оказался крепко сложенным мужчиной лет пятидесяти, с иссиня-черными волосами и мощным, волевым подбородком. Шелковая рубашка с открытым воротом плотно облегала мускулистый торс. На руках, шее и мочке левого уха поблескивали золотые украшения. Запах дорогого лосьона резко контрастировал с ароматом экзотических цветов, стоявших в высокой вазе у письменного стола.
По дороге Рикарду рассказал мне кое-что о Боччи. Он был один из бразильских медиамагнатов, покушавшихся на монополию империи Globo, принадлежавшей Роберту Маринью, и пытавшихся отвоевать свою долю рынка в борьбе за публику. Пока дела у него шли неплохо: Боччи издавал газеты в Рио и Минас-Жерайсе, к тому же он основал телевизионный канал в Рио, начавший вещание раньше намеченных им самим сроков. Все это удалось благодаря средствам, полученным с помощью Dekker.
Сейчас Боччи радостно улыбался Рикарду, был сдержанно-вежлив со мной и плотоядно пялился на Изабель. Она же невозмутимо изучала обстановку.
После обсуждения шансов Flamengo выиграть чемпионат страны по футболу, Рикарду перешел к делу.
– Освальду, нам нужна твоя помощь.
В глазах Боччи мелькнула искорка интереса, и он улыбнулся. Улыбка не была радушной: это был оскал хищника, почуявшего, что можно поживиться.
– Для тебя, друг мой – все, что в моих силах.
– Ты слышал о нашем проекте?
– Слышал.
– И что ты о нем думаешь?
– Скукотища. Мы, кажется, выступали против, но я забыл, почему.