Вы говорили о латиноамериканском дизайне в своей городской квартире, а я как раз подумываю о том, чтобы переделать кое-что у себя в том же ключе. Если вы не против, я с удовольствием приехал бы взглянуть на вашу работу.
– Ради бога. В любое время.
– А если сегодня?
– Годится. Приезжайте к ленчу.
– Договорились. – Я посмотрел на часы, вспоминая расписание поездов. – Я буду около часа.
– До встречи.
Россы жили в Белгрейвии. Я пристегнул велосипед цепью к перилам лестницы и позвонил в дверной звонок. Я вырядился в самую элегантную одежду из своего гардероба, хотя и понимал, что все равно выгляжу сельским учителем, а не одним из местных обитателей.
Сквозь потрескивание динамика прорвался голос.
– Ник?
– Да.
– Второй этаж. Поднимайтесь на лифте.
На втором этаже была только одна дверь, и я позвонил в бронзовый колокольчик, висевший у входа. В то же мгновение дверь открылась, и на пороге появилась Лусиана. На ней были простая белая блузка и обтягивающие джинсы. Густые черные волосы рассыпались по плечам. Она улыбалась так радушно, словно мы были старинными друзьями.
– Входите, Ник, прошу!
Она подставила щеку для поцелуя, меня окутал аромат дорогих духов, после чего мы проследовали в гостиную.
Впечатление было ошеломляющим. Мебель темного дерева, дорогие ковры, позолота отделки и тяжелые узорчатые портьеры – от всего этого разбегались глаза. Но мое внимание сразу же привлекли три картины на стенах: вихреобразные мазки зеленого, синего и красного.
Лусиана проследила за моим взглядом.
– Это полотна модного в последнее время художника из Байи. Нравится?
– Они напомнили мне работы моей матери.
Хотя пустынное побережье Норфолка и тропический лес были совершенно несхожими, но скручивавшиеся вихрями мазки вызывали то же самое чувство депрессивного отчаяния. Это ощущение не спутать ни с каким другим.
– Серьезно? Тогда она, должно быть, хороший художник.
– Хороший.
Лусиана внимательно смотрела на меня. Она знала и любила эти картины. Теперь она как будто открывала для себя и мою мать.
– Вина?
– С удовольствием.
– Садитесь, я сейчас вернусь.
Я сел на диван и принялся рассматривать все вокруг: ковры, вазы, часы, подсвечники. Новые вещи и антиквариат, сколько же это все стоит?! Между картинами висело большое старинное зеркало в золоченой раме. Что за блажь превращать свои жилища в музеи? У богатых свои причуды.
Присутствие Рикарду здесь не ощущалось совершенно. Должно быть, он обустроил свой офис где-то подальше отсюда. Это была территория Лусианы.
Она вернулась с двумя бокалами белого вина и по-кошачьи свернулась в огромном кресле рядом с диваном. Она была босиком. Ногти на ногах выкрашены ярко-красным лаком.
– Значит, вы решили заняться декорированием своей квартиры?
– Да. Теперь, когда я стал хорошо зарабатывать, захотелось заняться благоустройством. В Бразилии мне понравились кое-какие вещи, и я подумал, что, возможно, вы поделитесь со мной своими идеями.
– Легко. – Ее темные глаза смотрели поверх бокала прямо на меня. – Но сначала давайте все-таки выпьем и немного перекусим. Совсем немножко, всего лишь салат.
Я отхлебнул вина. Мне стало не по себе. От этой женщины веяло силой, как и от ее мужа, – пусть иначе, но тем не менее. Она явно привыкла добиваться всего, чего хотела. Что ж, мне, в свою очередь, кое-что нужно было от нее. И лучше всего перейти к делу сразу, пока я еще владею ситуацией.
– Вообще-то я хотел спросить вас кое о чем еще.
– Да?
– Речь о вашем брате.
Она озадаченно прищурилась.
– И что же вы хотите знать о Франсиску?
– Вы, наверное, знаете, что Изабель Перейру похитили?
– О да. Кошмар. Такое в Рио, увы, случается. Ужасно, ужасно.
– Похоже на то, что Dekker имел там дела с наркоторговцами. И возможно, существует связь между отмыванием денег и похитителями.