Он был слишком уверен в своих талантах обвести вокруг пальца любого аудитора.
Каждый день я покупал Wall Street Journal. Дела в Мексике не двигались ни в лучшую сторону, ни в худшую. Было все еще не ясно, что произойдет в Конгрессе с биллем Пиннока. Похоже, эта проблема отошла на второй план, уступив место дебатам о закрытии военных баз на территории США.
Я с трудом мог сосредоточиться на диссертации, хотя и честно пытался. Часами я просиживал в своей комнатке на верхнем этаже, а мои мысли неизменно возвращались к переговорам. Я пребывал в состоянии эйфории. Тысячи раз я представлял выражение лица Рикарду, когда он узнает о том, что Dekker продали, выдернув фирму из-под самой его задницы. Продали – и кому! Bloomfield Weiss! Вряд ли ему удастся сохранить свое хваленое хладнокровие. У них с братцем наверняка припрятано достаточно денег на черный день, но все же такой удар посильнее, чем просто потеря денег. Это публичное унижение. Всесильная машина, перед которой трепетал весь рынок, оказалась мешком ничего не стоящих бумажек.
Я подумал об Изабель и мстительно усмехнулся. Ей бы все это понравилось. При этой мысли меня охватила ставшая привычной тревога. Я подумал было позвонить Луису, чтобы справиться о новостях, но потом решил, что в этом нет смысла. Он сам бы связался со мной, если бы узнал что-то новое. Если он вообще когда-нибудь что-нибудь узнает.
Меня немного беспокоила судьба моих бывших коллег, за короткий срок я успел привязаться ко многим из них. Шарлотта Бакстер, Мигел, Педру и, конечно, Джейми. Но Шталь предполагал оставить большинство сотрудников на своих местах – в конце концов именно людей они и покупали. Все они были профессионалами, лучшими из лучших.
Мои мысли были прерваны стуком в дверь.
– Да!
Вошла Кейт. Лицо ее было необычно серьезным. В руках она держала конверт.
Черт! Это же отчет, приготовленный аналитиками Шталя о положении дел в Dekker.
– Откуда это у тебя?
– Он лежал внизу у телефона.
Черт, черт, черт! За день до того я звонил Дуайту Годфри, пока Кейт ездила в детский садик за Оливером. Годфри хотел знать, насколько их выкладки совпадают с тем, чему я был очевидцем. В основных чертах анализ был точным.
– Ты прочитала?
– Да.
Кейт была профессиональным юристом, довольно долгое время проработавшим в Сити. Разумеется, она все поняла. У меня загорелось лицо, я почувствовал себя воришкой, которого поймали с поличным.
– Откуда у тебя эти бумаги, Ник?
Я сделал глубокий вдох. Клянусь говорить правду и только правду, и да поможет мне Бог.
– Потому что это изначально была моя идея.
– Твоя?
– Да. Я порекомендовал Bloomfield Weiss купить Dekker.
Кейт, пошатнувшись, присела на краешек кровати, по-прежнему сжимая конверт в руке.
– Почему?
Я проглотил слюну.
– Рикарду заслужил это, – сказал я медленно и уверенно. – Эдуарду тоже. Они хотели растоптать меня. Разнесли мой дом, уничтожили трехлетний труд над диссертацией. И это они проделали не только со мной. Точно так же они поступили с Дейвом. И с теми бедолагами, которые до сих пор ютятся в трущобах Рио. И кто знает, за что на самом деле убили Мартина Бельдекоса? Рикарду полагает, что законы писаны не для него. Я хочу доказать ему, что он ошибается. Пусть на своей шкуре убедится, каково это – когда у тебя из рук вырывают дело твоей жизни.
Кейт недобро прищурилась.
– А Джейми? Ты подумал о нем?
Я вздохнул.
– Подумал. Но Dekker обречена. Если Bloomfield Weiss их все-таки купит, то Джейми, скорее всего, сохранит работу. – Теперь я посмотрел ей в глаза. – Ты собираешься ему рассказать?
– Не знаю. – Кейт не обернувшись вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь.
25
После ужина я постарался как можно быстрее улизнуть к себе, сославшись на необходимость доделать кое-что по диссертации.