Я мог бы поговорить с Освальду Боччи. Пусть опубликует пару-тройку статей. Упомянет, что это прекрасный шанс для Рио сделать наконец что-то с фавелами. Освальду наш должник – за ту работу, которую мы провернули для него в прошлом году.
– Местная пресса настроена вполне доброжелательно, – Изабель откинула со лба темную прядку волос. – Но пока я не хотела бы подключать Освальду. Разве что станет совсем уж туго. Я лечу туда в среду вечером. Надеюсь, все уладится. Ну а если нет, ты ему позвонишь.
– Что ж, желаю удачи, – сказал Рикарду. – Думаю, в будущем мы сможем применить ту же модель и к другим городам.
– Конечно. Мы могли бы использовать ее где угодно. В Бразилии – наверняка. Как только мы заключим контракт с Рио, я собираюсь на переговоры в Сан-Паулу и Сальвадор. Но сама структура должна сработать в любом месте Латинской Америки, где люди живут в трущобах. А это значит – повсюду. Для каждого контракта нам необходима поддержка Всемирного фонда развития, но, по-моему, они считают, что это разумное расходование средств.
– А для Ромфорда ваша схема сгодится? – Это был Мигел, высокий аргентинец аристократического вида.
– Эй, приятель, оставь Ромфорд в покое! – возмутился короткостриженый здоровяк англичанин с пестрым галстуком. Я вспомнил его имя: Дейв.
– Пожалуй, ты прав. Ему уже ничем не поможешь.
– Спасибо за идею, Мигел, – кивнул Рикарду. – Кстати, ты был бы наилучшей кандидатурой для работы в нашем представительском офисе в Эссексе. Но если серьезно, коллеги, то Рио – наш флагманский контракт. Как только мы его подпишем, всем остальным нужно будет сразу же бросаться на поиски аналогичных сделок. Карлус?
Я не вслушивался в страстное повествование Карлуса о возможном контракте с Соединенными Штатами Мексики, потому что не сводил глаз с Изабель. Нос чуть длинноват, рот чуточку широк. Одежда обычная, неброская: короткая голубая юбка, кремовая блузка, черные туфли. И волосы, рассыпавшиеся по сторонам и постоянно падавшие на лицо. Но в ней ощущалось что-то очень женственное, очень привлекательное. Может быть, все дело было в голосе – а, может, в том, как она держалась. Или в ее глазах – огромных, темно-карих, ясных и наполовину скрытых длинными ресницами. Внезапно глаза эти стрельнули в мою сторону, поймав мой оценивающий взгляд. Уголки ее рта снова дернулись вверх, а я поспешно обратил взор на Карлуса.
– Тебе все было понятно? – спросил Джейми, когда летучка закончилась.
– Кое-что – да, но вопросы все-таки есть. Придется многому учиться.
– В том числе смотреть на Изабель и следить, чтобы челюсть при этом не отвалилась.
– Что, так заметно?
– Не переживай. Мы все через это прошли. Привыкнешь.
– Но в ней действительно что-то есть. Не могу понять, что...
– Сексуальна она чертовски, вот что. Только советую держаться подальше. Она может укусить, и крепко.
– Серьезно? А мне она показалась вполне дружелюбной.
– Вот и смотри издалека. И не трогай. А еще лучше – не смотри. Уж поверь мне на слово.
Я пожал плечами и сел за стол Джейми. Я еще никогда не видел трейдерских столов, а здесь, в Dekker, все они были оснащены по последнему слову техники. Пять мониторов, передававших новости, цены и анализ в виде десятков разноцветных кривых. У Джейми, похоже, была какая-то нездоровая тяга к розовому. Деловой пейзаж дополнял телефон на тридцать линий, вентилятор, испанско-английский словарь, двухтомный "Альманах банкира" и маленький серебряный мячик для регби – сувенир в память о турнире "семерок" в Аргентине. Картину обрамлял коллаж из желтых стикеров, о груде бумаг говорить, понятно, излишне.
– Ну хорошо, начнем с азов. – Джейми показал мне, как выводить на экран новости регби поверх информационной службы Bloomberg.