– Он ткнул пальцем в лежавшую перед ним статью. – А в данный момент кафедре, чтобы выжить, необходимы деньги. Я просто не могу позволить себе усомниться в их словах.
Мне вдруг все надоело.
– Рассел! Тебя купили!
– Глупости!
– Нет, не глупости. Ты выслуживаешься перед этими негодяями, только потому, что они обещали кинуть тебе кость!
– Ты участвовал в подкупе государственных чиновников, поэтому я не могу дать тебе хорошую рекомендацию.
– Да ты ведь знать не знаешь ни о каком подкупе! Тебе известно только то, что сказал Эдуарду Росс. Это спонсорство связано с дополнительными условиями, первое из которых – перекрыть мне кислород! Это первая коммерческая сделка в твоей жизни, и в первый же день твоя хваленая независимость накрылась медным тазом!
Рассел, словно защищаясь, выставил руки ладонями вперед.
– Ник, Ник, успокойся. Давай лучше поговорим о вакансии в Суррее, хорошо?
– Пошел к черту!
В ярости я выскочил из его кабинета.
Я долетел на велосипеде до Примроуз-Хилл в рекордное время, забыв про боль в спине и ноге. Реакция Рассела была предсказуема, но все равно я чувствовал горькое разочарование. Став главой кафедры три года назад, Черч мечтал обеспечивать ее финансовое выживание на стратегии привлечения спонсоров. До сих пор у него ничего не получалось. Из-за этого его положение на факультете стало очень шатким. А человек он амбициозный. Так зачем ему рисковать своим благополучием из-за какого-то жалкого преподавателя русского, у которого за душой нет даже ученой степени?
Зачем? Да затем что он был моим другом, моим наставником. Затем что факультет русистики все-таки не биржа.
Подлец!
Но зачем это все нужно? Неужели я такая важная птица, что на мое моральное уничтожение не жалко выбросить миллион-другой? Конечно, в каком-то смысле это был неглупый ход. Факультет русистики всегда располагал хорошими связями и знанием российских реалий, чем с удовольствием воспользовался бы Рикарду. Сейчас Рассела кормят обещаниями. Dekker в любой момент может дать задний ход, и Черч останется с носом.
Я зашел в паб около дома, заказал себе кружку пива и сэндвич с ветчиной. Надо все хорошенько обдумать. Получить в университете должность преподавателя русского почти невозможно. Дорога в Сити для меня заказана. До завершения диссертации требуется минимум полгода, а надо добавить еще три-четыре месяца, чтобы довести работу до того уровня, на котором она была до недавней катастрофы. Кровь из носу, но я должен, обязан добить начатое. На моем банковском счету лежало три тысячи фунтов, остаток тех денег, которые Рикарду одолжил мне на покупку одежды. Надо растянуть их на как можно дольше.
А как платить за квартиру? Еще одна неразрешимая проблема. Черта с два ее продашь за цену, которая позволила бы разделаться с долгами. Пожалуй, надо ее сдать, а самому поискать какое-нибудь дешевое съемное жилье. Очень дешевое. Может быть, даже в каком-нибудь заброшенном доме. Я посмотрел на сэндвич с ветчиной, лежавший на тарелке. Скоро я не смогу позволить себе такую роскошь.
И что же ожидает меня в будущем? Будь Изабель рядом, или если бы я хотя бы знал, что она жива, – все было бы иначе. Неуверенность придавливала меня как скала, затягивала в болото апатии. С каждым днем я все больше и больше терял веру в то, что ей удалось выжить, – а без нее будущее выглядело безнадежно-серым.
Квартира выглядела почти пристойно. Рабочие приладили временные двери там, где раньше были окна от пола до потолка. Днем обещали поставить что-нибудь более постоянное. Слава богу, страховка хоть это покрывала.
Я прошелся по всем углам, заглядывая на кухню, в гостиную, ванную и спальню. Будет жалко расстаться со всем этим.