Или ты хочешь с головой погрузиться в работу? В общем, делай, что считаешь нужным. Мы все понимаем.
Ага, злорадно подумал я, понимают они. Все это понимание продлится ровно до того момента, как вы раскроете бразильские газеты. Луис сказал, что вся история должна появиться в печати уже в начале этой недели. Задним числом я уже начал сомневаться в том, что мы затеяли. Тогда, в гостиной Луиса, я принял его идею на ура. Теперь же я несколько засомневался. Пока не грянул гром, надо смываться отсюда.
– Рикарду...
– Да?
– Мне нужно тебе кое-что сказать.
– Да?
– Я увольняюсь.
– Что?
– Я увольняюсь.
Он хотел что-то возразить, но, увидев выражение моего лица, промолчал. Откинулся на спинку стула и сейчас смотрел мне прямо в глаза. Я выдержал его взгляд.
– Почему?
– Я думал об этом еще до поездки. А после того, что случилось... Я больше не хочу здесь работать.
– Ник, ты расстроен, это вполне естественно, отдохни несколько дней...
– Дело не только в Изабель. – Я вздохнул. – Я вам не гожусь, я не могу работать так, как вам надо.
– А как нам надо? Ты о чем? – нахмурился Рикарду.
Я помолчал, собираясь с мыслями. Любое неосторожное слово Рикарду сумеет обернуть против меня. Кроме того, против его дара убеждения трудно устоять.
– Мы уже говорили с тобой об этом, когда летели из Бразилии. С тех пор мне пришлось столкнуться и с другими странными вещами.
– Ты видел битву за Брейди, которую мы вели против Bloomfield Weiss? Ну да, конечно, ты ее видел! Ты же сыграл чуть ли не первую скрипку!
– Да, видел.
– И что? Ты недоволен?
– Напротив, мне очень понравилось.
Рикарду смерил меня выразительным взглядом с головы до ног.
– Ты знаешь, сколько можешь заработать за этот год, если у тебя все будет идти, как прежде?
– Понятия не имею.
– А ты прикинь.
– Ну что ж... Девять месяцев работы – это порядка двадцати тысяч фунтов. Плюс бонус...
– Какой же?
Черт бы его побрал. Я попался на простейшую удочку. В чем, в чем, а в уме Рикарду не откажешь. Проступил в Dekker, чтобы заработать деньги. Сколию – оставалось открытым вопросом. Сейчас я мог эта" узнать.
– Не знаю. Тысяч десять?
– Я бы очень удивился, если бы твой бонус за год составил меньше ста тысяч.
Боже мой, Боже! Я изо всех сил старался, чтобы Рикарду не заметил ни охватившего меня возбуждения, ни жадного блеска в глазах. Рот расплывался в глупой, недоверчивой улыбке. Мне потребовалось усилие воли, чтобы стереть ее с лица.
– Вот как, – потрясенный услышанным, я вдруг охрип.
– И конечно же, мы собираемся делать для тебя инвестиции в наш трастовый фонд. Через три года у тебя будет по меньшей мере полмиллиона. Через пять – миллион. Ну что, ты все еще намерен уволиться?
Он не врал. Он не пытался водить меня за нос. С миллионом фунтов я смогу бросить все и заниматься чем только захочу до конца своих дней. А если уйду сегодня, то не смогу даже бойлер отремонтировать.
Но я потерял бы себя. Я стал бы другим человеком, богатым, да, – но не тем, каким всегда хотел быть. И которого могла бы полюбить Изабель.
– Да, намерен. Извини.
Рикарду вспыхнул.
– Для обдумывания возьми неделю отпуска.
– Нет. Я хочу уволиться сегодня.
– Если ты не со мной, то ты против меня. Я ведь тебе это уже говорил, не так ли?
Я выставил ладони вперед.
– Эй, я не собираюсь с тобой враждовать, а тем более с фирмой! Просто я влез не в свое дело, вот и все.
– Не так все просто, Ник. Я, лично я, доверился тебе. А ты подвел меня. И я этого не забуду.
Его глаза потемнели, зрачки сузились. Они, казалось, прощупывали меня насквозь. Мне стало не по себе. Захотелось виновато склонить голову и отчеканить: "Виноват, был не прав, исправлюсь". Но я поборол это искушение и промолчал.
– Ладно. Во всяком случае, у тебя нет нужды уходить прямо сейчас.