Феликс РАЗУМОВСКИЙ
Миром правят деньги и ложь…
Древнее наблюдение
В день, когда оседлали небес скакуна,
Когда дали созвездиям их имена,
Когда все наши судьбы вписали в скрижали, —
Мы покорные стали. Не наша вина.
Сатана там правит бал…
Ария
Пролог
* * *
Санкт-Петербург. Девяностые
Сначала раздался громкий стук. Потом обе двери отворились, и восседавшего за столом крепкого усатого дядьку спросили:
— Разрешите, товарищ майор?
— Давай, Петя, — кивнул тот, и в кабинет напористо вошел высокий рыжий парень с веснушками на носу. В руке он держал лист бумаги, который с гордостью положил на стол:
— «Белый китаец».
Майор явно удивился, подкрутил усы и, внимательно прочитав заключение наркоэкспертизы, сделался задумчив.
— Ну ты, брат, даешь.
Да уж. Старший опер капитан Самойлов давеча крепко уперся рогом и повязал на «блюдце» note 1 плюгавого россиянина, лихо толкавшего ампулы с прозрачным желтоватым ширевомnote 2. Ясное дело, был тот скорее всего «чалым» — мелким оптовиком, но при умелом обращении через таких вот вшиварей нетрудно выйти на «наркома» note 3 вместе с «фабрикой», так что времени терять не стали. Принятого клиента, который по первости, конечно, играл в несознанку, «скрепками» note 4 пристегнули к батарее парового отопления, амнухиnote 5 отправили на экспресс-анализ и стали ждать результата. О задержанном, который, если судить по «тухлякам» в его «дорогах», плотно сидел на игле, и думать забыли, — это нынче он герой, а вот когда начнет его ломать по-настоящему, да так, что носки свои жрать будет не в лом note 6, вот тогда и настанет время для разговоров по душам.
И вот дождались. Майор с ненавистью взглянул на лежавшее перед ним заключение экспертизы:
— Как он, в соплях?
— Нет, пока не чихает, но кожа уже вроде «гусиная» Симптомы наступающей ломки., — ответствовал капитан и, услышав майорское: — Ладно, пускай доходит, — вздохнул: — Александр Степаныч, пойду я домой, а?
Отпустил его с богом хозяин кабинета, а сам задумался. Ну что за страна чудес наша мать-Россия! Империалисты с их-то возможностями за год смогли произвести всего десятые доли грамма убийственной синтетической отравы, а вот наши умельцы-недоучки выдали на-гора аж полкило. Помнится, еще осенью «фабрику» в Казани накрыли, всех наркомов с умельцами повязали. Так ведь неймется, теперь вот снова кто-то решил заняться химией по серьезному, масштабно. Зная, что из одного грамма «белого китайца» можно приготовить аж десять тысяч доз, майор вздохнул и решил сменить обстановку. Хорошенького понемногу.
Легко поднявшись из-за стола, он потянулся так, что хрустнули суставы, пару раз присел и, облачившись во всесезонную кожаную куртенку, устремился к двери. Закрыл замочек на два оборота, старательно опечатал кабинет и двинулся по коридору, постепенно с горечью осознавая, что плюнуть на свою личную печать забыл и наверняка опять измарал весь карман пластилином. На выходе скучающий сержант, глянув на его удостоверение, кивнул, и майор смело окунулся в морозную темень январского вечера, с которой безуспешно пытались бороться тусклые уличные фонари. Стихия не шутила — на месте его «семака» высился приличный сугроб. Пока выстуженный двигатель грелся, Александр Степаныч «жигуленка» откопал. Потихоньку тронулся, сразу ощутив на себе прелести зимней дороги. Несмотря на шипованную резину, убогонькое детище родного «автоваза» изрядно бросало в занос, так что только минут через сорок майор, перекрестившись, припарковался у обшарпанных дверей спортцентра «ЭВКАЛИПТ».