– Противно в чужом грязном белье копаться.
– В белых перчатках остаться хочешь? Ну и сиди в своей однушке.
Виктор разлил водку по рюмкам. Пока они разговаривали, он успел разложить закуску по тарелкам. Выходило по-мужски: колбаса сырокопчёная, сыр, сельдь в красном вине, шпроты, маслины. Ничего готовить не надо, всё уже готово к употреблению.
– Ну, давай, Володя, за твой талант! За руки хирургические, за голову удивительную!
– Ты подхалим, Виктор.
– Водка согреется.
Они выпили и набросились на закуску: алкоголь всегда повышает аппетит.
Когда слегка насытились, Виктор сказал:
– Серьёзному человеку помочь надо. Не бизнесмен, при власти, афишировать себя не хочет.
– Если при власти, а не в бизнесе, конкурентов быть не должно. Опять проблемы с бабами? Тошнит уже…
– Я не в курсе, да и не лезу. Меньше знаешь – дольше живёшь. А сплю я всегда хорошо. – Виктор имел в виду пословицу «Меньше знаешь – крепче спишь».
Когда закуска была съедена, а водочка выпита, Виктор задал вопрос повторно:
– Так ты согласен? Давать твой номер?
– Ты и мёртвого уговоришь. Давай.
Виктор удовлетворённо кивнул, попрощался и ушёл.
Володя обошёл свою квартиру. Не апартаменты, конечно, но для одного человека – вполне… И меньше уборки требует. Для Володи, как и для любого другого мужчины, это было существенно. Пыли и грязи он не любил, убирался регулярно – мыл полы, пылесосил, но занятие это считал вынужденным, пустой тратой времени. Вот обстановку следовало поменять на современную, это верно.
Звонок телефона раздался неожиданно, и номер был неизвестный.
– Алло, здравствуйте. Это Владимир Анатольевич?
– Добрый вечер, он самый.
– Этот номер мне дал ваш знакомый Виктор.
– Был такой разговор.
– Мне необходимо с вами встретиться.
– Где и когда?
– Если вы не будете против, я могу подъехать к вам прямо сейчас.
– Подъезжайте.
Уж лучше незнакомец подъедет сам, чем топать ногами неизвестно куда.
Володя кинулся на кухню, вымыл посуду, навёл порядок. Гостя следует встречать в комнате, но и кухня должна блестеть.
Через полчаса в дверь позвонили. Володя открыл.
На площадке стоял мужчина лет сорока пяти, в костюме. Володя сразу понял: мужчина из органов: МВД, ФСБ, УФСИН или из Следственного комитета. А впрочем, не исключены и другие конторы – вроде борьбы с наркотиками. Когда человек работает там долго, профессия накладывает на него отпечаток: короткая стрижка, цепкий взгляд, выражение лица… Впрочем, учителей со стажем он тоже распознавал сразу: у них тон разговора менторский, поучающий. Хотя учитель – это не столько профессия, сколько диагноз. И сам он хоть не судим и под следствием никогда не был, представителей органов недолюбливал. Но по жизни приходилось общаться: в паспортно-визовой службе, с участковым, с гаишниками. В памяти остались грубость, хамство, ощущение вседозволенности.
– Входите, – пересилил себя Володя.
– Я вижу, вы мне не очень рады. – Мужчина вошёл в прихожую.
– Органы не люблю, – признался Володя.
– Вы же с ними ни краем, ни боком, – усмехнулся мужчина.
Володя ещё раз убедился, что был прав. Наверняка он в органах и уже успел пробить на него, Володю, данные.
– Проходите в комнату, располагайтесь.
Незнакомец прошёл мимо Володи, демонстративно потянул носом. Ну да, водочный дух учуял. Да и чёрт с ним, сегодня вечер, суббота – имеет право.
Мужчина сел в кресло, Володя устроился на диване. Незнакомец осмотрел неказистую обстановку квартиры – Володю это разозлило.
– Квартирой интересуетесь? Не продаю.
– Простите, с мыслями собираюсь. Я действительно работаю в силовых структурах. Неприятность у меня. Принёс вчера документы домой – спокойно поработать, а сегодня после обеда они пропали.
– У вас квартира или дом?
– Дом, семья. Все свои, посторонних не было.
– Значит, свои украли.
– Жена, с которой двадцать лет в браке, или дочери-школьницы? – усмехнулся мужчина.
– Надеюсь, другие варианты вроде кражи через открытое окно уже проверили?
– Не без этого, работа такая.
– Не могли же они испариться?
– Потому я у вас.
– Простите, а почему вы решили на меня выйти? Я рекламу в газетах не даю, да и специальность у меня другая.
– В серьёзных кругах наслышаны. Я думал, слухи, небылицы. Но вариантов нет. Если к понедельнику документы не найдутся, самым лёгким для меня будет увольнение с работы по компрометирующим обстоятельствам.
– Я благотворительностью не занимаюсь, – осторожно намекнул Володя. Ему не хотелось связываться с этим делом: в нём могут быть замешаны силовые структуры, криминальные элементы. Крайним будет, как всегда, стрелочник, то бишь он.
Он уже собирался отказаться, но мужчина опередил его и на секунду раньше сказал:
– Я понимаю, силовиков вы не любите. Да и ситуация скользкая, вы полагаете, что сами можете пострадать.
– Вы физиономист, и интуиция у вас на высоте. Ладно, попробую помочь, но результата не гарантирую: я не Господь. Едем к вам домой. Но как мне вас называть? А то как-то неудобно: вы обо мне всё знаете, а я даже имени вашего не знаю.
– Сами не угадаете? – Мужчина посмотрел в глаза Володе.
– Андрей Петрович. А фамилию вашу называть не стоит, господин полковник.
Полковник только крякнул:
– С вами можно иметь дело! Идём!
У подъезда стоял «Хёндай Солярис», выпускавшийся под Питером.
Дом Андрея Петровича оказался на окраине, но в тихом, не промышленном районе.
Они подъехали к воротам, и полковник заглушил двигатель.
– Возьмите телефон, – подсказал Володя.
Едва полковник достал из кармана телефон, как раздался звонок. Андрей Петрович посмотрел на экран.
– Номер не определяется. Брать?
– Это злоумышленник, хочет насладиться триумфом. Поговорите, включите громкую связь.
Полковник послушался Володю.
В трубке раздался голос – грубый, с нескрываемыми нотками торжества.
– Что, полкан, засуетился?
– Кто ты и что хочешь?
Володя показал на часы – тяни время, мол, разговаривай. Полковник кивнул: всё-таки он был силовиком и, скорее всего, имел опыт оперативной работы.
В трубке зазвучал смех:
– Что хочу, уже сделал. Через двое суток с тебя снимут погоны, и ты уже никто.
– Может быть, поторгуемся? Ты вернёшь, что взял без разрешения, а я тебе отдам деньги.
– У тебя столько нет.
В трубке зазвучали гудки отбоя.
– Это он, полковник. Сейчас опишу: высокий, сухощавый брюнет лет сорока, в волосах – седые пряди, раньше служил в органах. Знаком такой?
– Пытаюсь вспомнить. – Полковник выглядел растерянным. Неужели пропажа документов – дело рук бывшего сослуживца?
– Он в Приморском районе, едем, – приказал Володя.
Когда приехали, Володя продолжил:
– На Комендантский проспект.
И немного позже, когда они уже катили по проспекту:
– Тише.
Машина теперь ехала совсем тихо, едва ли сорок километров в час. На проспекте было пустынно, время от времени пролетали мимо редкие машины.
Патруль ГАИ сразу насторожился, гаишники подняли жезл, требуя остановиться. Как же, все признаки осторожно крадущегося пьяненького водителя.
Полковник остановился, вышел, предъявил удостоверение. Когда он вернулся в машину, Володя ухмыльнулся:
– Бабок хотели срубить по-быстрому? Обломилось! Едем.
Володя и сам не знал, что его толкало. Но ведь было что-то свыше, ему неподвластное, неосязаемое.
– Стоп!
Полковник остановил машину.
– Вон в том доме! – Володя показал на старой постройки пятиэтажку красного кирпича.
Полковник повернулся к Володе:
– А точнее?
Володя прикрыл глаза, откинулся на спинку сиденья. Но в голове была пустота.
– Не могу же я обходить все квартиры, полномочий нет, – занервничал полковник.
– Вызовите спецназ, ОМОН, танки, собак разыскных, наконец, – пошутил Володя.