Она, улыбаясь, кивнула. Большие, зеленые глаза с веселым прищуром разглядывали Айвэна. Так, что ему даже не по себе стало.
— Да вы не стесняйтесь, берите еще, — проговорила Агата. — Не надо меня ждать, я вообще медленно пью.
Наемник внимательно посмотрел на нее, будто ожидая подвоха, но женщина была вполне искренней. Он потянулся за второй банкой, сделал небольшой глоток и отставил в сторону. Первую жажду утолил, оскомину сбил — теперь можно и расслабиться.
Солнце, подбирающееся к зениту, жарило вовсю, но в беседке было хорошо. Тень, прохлада, холодное пиво и красивая женщина. Что еще нужно для счастья? Айвэн сам не заметил, как разомлел.
Агата все так же внимательно смотрела на него.
— Не против? — она достала пачку сигарет, зажигалку, и вопросительно взглянула на наемника.
Он помотал головой.
— Без проблем.
Агата прикурила и с наслаждением затянулась. Айвэн обратил внимание, что курила она обычные сигареты, а не дамские тонкие палочки. Сам наемник к куреву относился равнодушно, но почему-то это ему понравилось.
— Как съездили? Куда, за чем хорошим?
Айвэн замялся. Такого вопроса он не ожидал.
— Да так. Катались по местности. Ничего интересного.
Она вскинула брови.
— Ну, понятно. Выходит, вы уже к Року в личную гвардию попали?
— В смысле? — наемник спешил.
— Ну, обычно рядовые бойцы не такие немногословные. Сами норовят рассказать, как далеко были, сколько всего видели. Подчеркнуть, сколько измененных завалили по дороге, сколько добра привезли. В подробностях все. Чего им скрывать? Места, где самые жирные руберы водятся? Так тут каждый трейсер может экскурсию по таким местам провести. А вы — «катались по местности». Да еще и ездили куда-то с Вохой и Ирландцем. Воха у Рока за главного головореза, а Ирландец — везде, где стучит горох. А стучит он, в основном там, где тяжело и опасно. О таких делах не треплются за рюмкой в «Шустром рубере».
— Вы за мной следите, что ли? — Айвэн отхлебнул пива и потянулся за орешком.
— Ни в коем случае. Я просто товар принимала у ребят на воротах, и видела, как вы возвращались. Не, на самом деле, не хотите — не говорите, мне и правда незачем. Я просто разговор завести хотела. А то сидите, молчите.
Агата сделала еще глоток, и выражение ее лица изменилось.
— Я, вообще, извиниться пришла, — женщина опустила глаза вниз. Айвэн удивленно посмотрел на нее.
— За что?
— За Корня. Люди говорят — он стрелял в вас. Правда?
Айвэн пожал плечами.
— Ну, да. Стрелял. Вы-то тут при чем?
— Как же? Это же из-за меня вы ввязались.
Айвэн поморщился.
— Не принимайте близко к сердцу. Если бы я знал, что в результате вы в гости придете, я бы попросил его еще пару раз в меня выстрелить.
Она засмеялась.
— Вроде бы такой крутой, такой весь из себя — а смешной.
Айвэн опешил.
— Что?! Чего это я смешной?
Агата встала, потянулась, разминая спину и улыбнулась.
— Ну вот я же вижу, что нравлюсь тебе. Еще с первой встречи, там, в магазине. Все жду, когда же ты начнешь свою альфа-самцовость проявлять. А она у тебя вся на разборки с монстрами уходит. Даже комплимент сказать не можешь толком, все пытаешься через шутку. А шутить как-то хреново получается.
Айвэн не понял, чему он больше удивился: резкому переходу на «ты», или руслу, в которое внезапно свернула беседа. Он встал. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но она ему не дала. Сделала быстрый шаг, порывисто обняла и прошептала:
— Молчи. Лучше молчи, ради бога.
А потом накрыла его губы своими.
* * *
— Это правда, что Корень убил Квазимодо?
Вопрос застал Айвэна врасплох. Он лежал на спине и бездумно разглядывал потолок. Прикрытые ставни создавали в комнате приятный полумрак, пиво в сочетании с живуном мягкими лапами обхватило тело, погрузив его в дремотную негу, выныривать из которой совсем не хотелось. Наемник вздохнул, дотянулся до банки, стоящей на тумбочке у кровати, сделал глоток и ответил:
— Да, правда. И Квазимодо, и дозорных на стене.
— Зачем?
Айвэн подумал, и решил, что вреда не будет, если он скажет правду. Кроме того, рано или поздно Агата и сама узнает — Рок сам же решил пустить слух, чтобы он дошел до товарищей Корня. Так что нормально.
— Он работал на муров. И…
Айвэн выдохнул, и рассказал Агате все, что услышал от Рока. Про Корня, его любовь и обещанную ему награду.
Агата замолчала. Потом наемник услышал тихий всхлип — и растерялся. Он неожиданно понял, что никогда прежде не успокаивал плачущую женщину. Видеть — приходилось. Успокаивать — никогда.
Вот глотает злые, бессильные слезы старуха в рубище на пепелище, оставшемся от ее собственного дома…
Вот рыдает навзрыд девчонка лет семнадцати. Пытается натянуть на пышную грудь разорванное платье и не смотреть на ухмыляющегося Рико, с довольным видом застегивающего ремень…
Пьяная шлюха, хлюпающая разбитым во внезапном припадке ярости носом…
Жена и мать Скифа, узнавшие от Айвэна что мужа и сына больше нет — и сам Айвэн, неловко пятящийся к выходу…
Сколько он видел плачущих женщин? А причиной для слез скольких был сам? Ведь каждый убитый противник — это чей-то муж, чей-то брат, чей-то отец или сын. Задумывался ли он когда-нибудь об этом? Нет. А ведь получается, он практически всю свою жизнь провел в тесном контакте с соленой влагой из глаз — и теперь не знает, как на нее реагировать.
Потому что впервые плачущий человек ему не безразличен?
Может быть.
Агата успокоилась быстро.
— Извини. Кажется, я в первый раз так сорвалась. С тех пор, как сюда попала. Сложно все это. Ты себе даже представить не можешь, насколько. Постоянно находиться среди мужчин, делать вид. что я сильная. Ощущать на себе все эти взгляды, слышать шутки за спиной. Иногда мне кажется, что только Рок здесь нормальный. И Квазимодо. Был… — она снова всхлипнула. — А теперь, когда я знаю, что его, фактически, из-за меня убили…
— Ты его хорошо знала?
Агата вздохнула.
— Да. Подай, пожалуйста, сигарету.
Наемник пошарил по тумбочке, нашел сигареты, протянул ей.
Вспыхнувший огонек зажигалки на миг осветил ее лицо, слегка припухшее от слез. В груди у наемника защемило. Он сглотнул и потянулся за пивом.
Агата, между тем, выпустила в потолок густую струю дыма и заговорила.
— Квазимодо мне очень помог на первых порах, когда я только попала в Улей. По большому счету, все, что у меня есть — это благодаря ему. И магазин, и дома эти арендные… И нормальная психика.
Айвэн молчал, ожидая продолжения. И оно последовало.
— Мы попали сюда с мужем, вдвоём. На стрельбище были. Он любил оружие, и меня приучил. Поехали пострелять в выходной. Только начали, вдруг завоняло, туманом заволокло всё. Я испугалась. Это сейчас-то я понимаю, что это кисляк был, а тогда… Ты, наверное же чувствовал этот запах. Мы подумали, что на «железке» неподалеку вагон с какой-то химией перевернулся. Как раз грохот был какой-то. Долго искали свою машину, так и не нашли. Решили, что угнал кто-то. Пошли по дороге, начали понимать, что что-то не так здесь. Местность, ландшафт — всё незнакомое. Телефон не ловит. С собой только вода была, пакет с обедом в машине остался. Через несколько часов встретили двух пустышей. Спасибо Ромеро — долго не разбирались. На выстрелы ещё твари прибрели, мы спрятались в магазинчике на заправке. Сейчас понимаю, что там стаб был небольшой, а тогда дико было — только вроде бы из города выехали недавно, а тут разруха такая, будто десять лет уже заброшено. Там решили и заночевать. А ночью он… Изменился. Бросился на меня, — она снова глубоко затянулась, выпустила дым и замолчала на некоторое время. Айвэн уже решил было, что продолжения не последует, но она снова заговорила.
— Дальше я шла одна. Быстро поняла, что пустыши, если не дергаться, на меня не реагируют, не стреляла даже, обходила стороной. Да и немного их было. Только в одном месте, где автобус пассажирский разбился… Страшно было. И состояние становилось все хуже. Не знаю, как первые, кто сюда попал, до живуна додумались. Мне ничего такого и в голову прийти не могло. Думала, что заболела. Шла, пока не упала, просто посреди дороги.