Продолжая вопить, седой побежал в сторону, наткнулся на внедорожник и упал на землю, суча ногами. Второй мур корежился на асфальте, будто пытаясь воспроизвести какую-то сложную фигуру из брейк-данса.
Наконец Вохе это надоело. Два хлопка — и муры замерли. Но, что удивительно, на асфальте не появилось ни капли крови.
— Айвэн, контроль! — послышалось в наушнике.
Наемник забросил на спину подвевший автомат, выдернул из кобуры пистолет и быстро перебежал к телам, лежащим на асфальте.
Выглядели тела странно. Во-первых, как уже заметил Айвэн, из ран не текла кровь. Во-вторых, кожа была странно сухой, словно пергамент. А в-третьих, от тел поднимался едва видимый пар.
— Что за дерьмо? — пробормотал наемник. И, опомнившись, сказал, уже в рацию:
— Три «двести», живых нет.
— Принял. Оставайся на месте, сейчас подойду.
Наемник огляделся по сторонам.
Склон полностью выгорел, радостное пламя умчалось куда-то дальше, оставив после себя запах горелого сена и горячей земли. В воздухе кружился пепел. За холмом послышался шум двигателя — Кант перегонял машину с пути пожара.
Показался перепачканный сажей Воха. Он подошел к телам муров и слегка скривился.
— Они ж почти квазы!
Теперь и Айвэн увидел черные нити, убегающие от шей муров вниз, под воротники слега дымящихся курток. На лицах проявлений мутаций пока видно не было — если не считать гротескно увеличенные надбровные дуги у седого. Как выглядел при жизни худой, разглядеть не представлялось возможным — пуля Айвэна практически полностью разнесла ему голову. Хотя нет — на уцелевшей части челюсти тоже были видны темные прожилки.
— Сраные менталы! — выругался Воха. — По ходу, отвели глаза часовым при досмотре. Иначе на них бы больше внимания обратили.
Айвэн ногой перевернул худого на спину. Вместо крови внутри осколков черепной коробки виднелся темный сгусток.
— Что за фигня вообще? Что случилось?
— Ирландец их слегка поджарил, — ухмыльнулся Воха. — Ты не знал, что он — человек-микроволновка?
— В смысле?
— У него интересная способность — он может управлять жидкостью. Пока не идеально — освоил только смену температур, но Квазимодо говорил, что сможет буквально что угодно вытворять со временем. Но Ирл не спешит пока — говорит, и так ему нормально.
— Он что — вскипятил их кровь?
— Ну да, — кивнул Воха.
— Охренеть… — выдохнул наемник. Перевел взгляд на командира и спросил: — А ты что умеешь?
Воха хмыкнул.
— Спрашивать про Дар не принято, на будущее имей в виду. Но ты свой, в чем мы сейчас, все же убедились, потому отвечу. Мой дар — меткость. Полетом пуль я управлять не умею, к сожалению, но и без того не промахиваюсь. Поправки на ветер, температура воздуха, расстояние, вес пули — все эти снайперские премудрости мозг сам высчитывает, без моего участия. Я даже не задумываюсь. Просто стреляю — и попадаю.
— Полезно, — оценил Айвэн. Подумал немного и спросил: — А что смогу я?
Воха пожал плечами.
— На этот вопрос смог бы ответить Квазимодо, но увы. Вообще, твоему Дару пора бы проявиться. Как-то он у тебя запаздывает. Но жемчужину тебе скормили, когда ты помирал практически, потому что-то могло пойти не так. А вообще — обычно Дар открывается при смертельной опасности. Считают, что паразит чувствует возможную смерть носителя и активирует защитный механизм.
— Ну, я пару раз уже попадал в такие ситуации, — Айвэн подумал и добавил: — Больше, чем пару. И — ничего.
— Значит, паразит посчитал, что ты сможешь выкрутиться сам, — пожал плечами Воха. — Черт его знает. Я в этой всей кухне мало разбираюсь.
Шум двигателя усилился, и к месту битвы подъехал броневик. Кант высунулся из люка и спросил:
— А где Ирландец с Глыбой?
— Глыбы больше нет, — послышался слабый голос. Из-за машины показался Ирландец. Рыжий бородач шаркающей походкой подошел к машине и попросил:
— Подсадите, мужики. Сам не залезу. Совсем выдохся.
Айвэн с Вохой помогли товарищу взобраться на броню. Тот тяжело опустился в люк, из машины раздался фохот — видимо. Ирландец что-то зацепил внутри.
— Давай посмотрим, чего полезного у них в тачке может оказаться, и будем двигать. Нашумели тут — мама, не горюй. Если поблизости есть твари, то они уже мчатся сюда в надежде сытно позавтракать.
Айвэн нырнул в салон внедорожника. Несмотря на то, что кузов машины был буквально искорежен пулевыми попаданиями, внутри все было целым. А пол был словно ковром, покрыт сплющенными пулями. У седого оказалась отменная реакция — он успел активировать свой щит еще внутри машины. Благодаря этому их экипаж и выжил. В отличие от пассажиров и водителя первой машины. Им их Дары никак не помогли — выстрелу из реактивного гранатомета тяжело что-то противопоставить.
Порывшись в салоне, наемник достал оттуда два автомата и монструозного вида ружье с блямбой ночного прицела. Наемник прикинул на глаз калибр — никак не меньше двенадцать и семь. Противотанковое ружье, можно сказать. Только противотанковые ружья раза в три, а то и четыре длиннее. А это размерами не больше той же СВД. И конструкция совсем не знакомая.
Айвэн не стал ломать себе голову, просто вместе с автоматами подал ружье Вохе, подцепил две сумки из багажника и выбрался из машины.
— Все, валим! — Воха передал оружие и снаряжение в машину и махнул рукой Айвэну: залезай, мол. Наемник на секунду замер.
— Эй, а как же Глыба?
— А что Глыба? — удивился командир группы. — Глыба — все.
Айвэн опешил.
— Но надо же забрать тело, похоронить его…
— Айв, — выдохнув, заговорил Воха. — Мы не поедем с горелым трупом в машине. Да и нет в Пионерске кладбища. А здесь его хоронить некогда. Ему уже все равно, поверь. Он знал, на что шел, и погиб смертью героя. Что еще нужно? От него остался только труп. Для трупа не имеет никакого значения, что с ним сделают. Абсолютно.
Айвэн на миг замер.
Наемнику довелось побывать в разных местах, поработать в разных командах. С разными людьми. Но, где бы он ни был — мертвых оставляли неупокоенными, только если не было возможности забрать тела. Да, ситуации, аналогичные той, что разворачивалась сейчас, были — но никто и никогда не говорил с пренебрежением — «мы не поедем с горелым трупом». Чаще всего мертвых все же прибирали. Даже колумбийские банды, клавшие друг друга в бесконечном переделе кокаинового рынка, всегда хоронили своих погибших.
Айвэну стало очень не по себе. До этого момента бойцы Рока производили неплохое впечатление. Но сейчас наемник был сильно удивлен.
— Ну, ты едешь? Или, может, останешься, сам его похоронишь, а? В каком направлении возвращаться — знаешь?
Наемник сплюнул и запрыгнул на броню. Пролез в люк, пихнув плечом Boxy и уселся на свое место.
Машина тронулась и нетерпеливо рванула вперед. Ирландец тронул Айвэна за плечо. Тот поднял голову.
— На, хлебни, — рыжий протянул Айвэну фляжку и одними губами проартикулировал: «За Глыбу».
Наемник взял фляжку, поднес ее к носу, понюхал, прежде чем пить. Коньяк. Он благодарно кивнул Ирландцу и приложился к горлышку. Крепкая жидкость приятно продрала пищевод, обожгла желудок и прочистила мозги. Айвэн вернул фляжку, откинулся на сидении и прикрыл глаза.
Кажется, в первый раз за всю свою жизнь он задумался о том, что будет с его телом после смерти. Сожгут? Закопают? Или оставят валяться посреди степи, на радость бродячим собакам и стервятникам? Подумав несколько минут, он пришел к выводу, что Воха прав: ему уже будет все равно.
Однако где-то в глубине души наемнику все же хотелось, чтобы его похоронили по-человечески.
Глава 13
Назад ехали в тишине, лишь Воха с Кантом время от времени перебрасывались короткими фразами, да один раз прозвучала команда быть настороже, когда Кант заметил где-то впереди крупную тварь. К счастью, обошлось. Измененный или недавно плотно отобедал, или оказался от природы глуховат и не заметил машину. А может, Кант просто вовремя свернул на проселок. Из-за этого крюка дорога получилась длиннее. Айвэн опять чуть не задремал — болтанка в машине укачивала, а полумрак заставлял глаза закрываться. Все же почти бессонная ночь не прошла даром. Да и стресс, опять же. Каким бы опытным не был — а откат потом все равно приходит. И, наверное, Айвэн бы так и заснул, если бы не какая-то мысль, крутившаяся где-то почти на границе сознания. Что-то его беспокоило, но наемник никак не мог понять причины. А когда понял — сон как рукой сняло.