На джипе стояли жесткие летние шины, и потому он подпрыгивал на дороге. Босая, в изношенном платьишке, Лекси сидела на пассажирском сиденье, привалившись к двери, настолько далеко от деда, насколько позволял ремень безопасности. Она старалась не издавать ни звука, когда машину подбрасывало на ухабах, но ее грим размазался от слез.
Эдгар Карстейрс на полной скорости гнал джип в гору - не очертя голову, но слишком быстро для такой дороги. Деда с внучкой мотало из стороны в сторону, но Лекси не имела возможности держаться: руки у нее были связаны за спиной кожаным шнурком для ботинок. На лице деда читалось мрачное удовлетворение. Как только они с РоЛейн затолкали Лекси в машину, он перестал обращать на внучку внимание, разве что когда она спросила (очень стараясь не выдать паники): «Что происходит? Куда мы едем?», он остановился ровно настолько, чтобы заломить ей руки за спину и затянуть несколько петель на запястьях.
- Это чтобы тебе не пришло в голову выпрыгнуть, - прокомментировал он. - Мы едем в такое место, где ни хефн, ни его прихлебатели не станут нас искать. И кстати, - злобно добавил он, - не бойся, я тебя больше не трону. Меня тошнит от одной только мысли любить дуру, которая выболтает все гайяистам. - Внезапно он развернулся к ней всем телом. - Стыдись! Ты знала, что меня бросили в тюрьму? Но дело не только во мне - ты еще и церковь поливаешь грязью, а это уже… даже подумать страшно!
Произнося эту речь, дед походил на сумасшедшего: буравил Лекси глазами, плевался слюной, гримасничал. Машину занесло. Лекси съежилась от страха. А еще от чувства вины. Сколько бы ни беседовал с ней психотерапевт, сколько бы ни твердили папа и Пэм, эфраимит-ское воспитание глубоко въелось в сознание Лекси.
Некоторое время они ехали молча. Наконец Лекси робко спросила:
- Мама с папой знают, куда ты меня везешь? Дедушка гаденько ухмыльнулся.
- Твоя мама знает только то, что я ей сказал, но туда мы не поедем. Атвой отец… Ну он-то ничегошеньки не знает. Атеперь не ерзай и не раскрывай рта.
Таким Лекси своего дедушку никогда не видела, даже заподозрить не могла ничего подобного. Всю ее жизнь он обращался с ней как с принцессой - искусственно и слащаво, даже когда делал с ней разное в темноте. Она боялась оставаться с ним наедине, но никогда не испытывала ужаса, не страшилась за свою жизнь. Но этот сумасшедший незнакомец пугал ее настолько, что у нее цепенели мысли.
Хорошо еще, что, мельком увидев из окна гримерного трейлера дедушку, которому запретили к ней приближаться, она оставила сообщение Пэм. Девочка позвонила сразу же, хотя в сообщении ей не хотелось раскрывать суть дела. Потом настало время съемок - бесконечные дубли, - и лишь к середине дня Марси объявила: на сегодня все. Лекси шла в гримерную, когда мама (голос у нее был возбужденный и радостный) позвала ее посмотреть на что-то за трейлером. К тому времени девочка совсем забыла про дедушку, и стоило ей зайти за фургончик, как они накинули ей на голову одеяло и затолкали в машину.
- Мам! - взмолилась она, когда ее уже пристегнули и одеяло свалилось.
РоЛейн украдкой оглянулась через плечо.
- Не волнуйся, милая, все будет хорошо. Просто слушайся дедушку и делай, что он говорит. Мы очень скоро увидимся.
Через окно она сжала локоть Лекси, и машина тронулась.
- Мне нужно в туалет, - заскулила девочка. Он назвал ее дурехой: прекрасно, она сыграет дуреху.
- Придется потерпеть, - голос деда звучал спокойнее. Он не сводил глаз с дороги.
- Нет, мне правда очень надо, - визгливо пожаловалась она. Может, еще чуть гнусавее? Самую малость. - Мне уже хотелось, когда я к трейлеру подходила. Дедушка, я штаны намочу!
- Я велел тебе заткнуться, - отрезал он, но вид у него стал беспокойным.