Теперь представьте себе древний, на ходу разваливающийся корабль, в трюм которого в страшной тесноте набито около трехсот человек. И дорога, длящаяся несколько месяцев. Отсутствие самых элементарных удобств, даже ни одной душевой кабины.
— Не хотел бы оказаться, — Ненашева всего передернуло. — Гнусно, должно быть.
— До чрезвычайности, — согласился лор-капитан. — Хуже прочего, внутри царили порядки волчьей стаи. Группа скотов терроризировала всех подряд. Хотя нашего майора трогать не решились, нутром почуяли, что опасен. А он почти ничего не видел вокруг, был в каком-то тумане, да что я говорю, вы сами прекрасно понимаете, что он чувствовал…
— Понять несложно, — вздохнул Николай. — Горькая обида, непонимание…
— А в самом конце рейса, буквально в последний день перед прибытием, он, заметив, как избивали мальчишку, пытаясь отнять деньги, защитил его. Увидев это, к нему прибежала за защитой девушка, рабыня. Хозяин зверски избивал ее, и бедняжка, доведенная до отчаяния, решилась на бунт.
— У вас существует рабство?! — изумленно спросил Ненашев.
— У нас — нет. Да и в галактике тоже. Но есть страны, где существует. А по межпланетным законам раб, вывезенный хозяином на другие планеты, остается рабом. И если бы майор силой отобрал рабыню, то по выходу из корабля его бы арестовали, а девушку вернули владельцу. На любой планете, кроме наших. Но майор думал, что у нас действуют межпланетные законы…
— А они у вас не действуют?
— Нет, — усмехнулся Лар. — У нас любой раб тут же становится свободным, а рабовладелец с волчьим билетом высылается за пределы Аарн Сарт. И чем думал хозяин девушки, когда вез ее к нам?
— Наверное, тем местом, на котором сидел, — усмехнулся контрразведчик. — И что сделал майор?
— В первую очередь, дал владельцу девушки в зубы.
— Очень правильный поступок! — одобрил Виктор Петрович.
— Потом он задумался, что предпринять, — продолжил Лар. — А поскольку считал, что на Аарн Сарт действуют обычные законы, решил, что единственный выход — купить рабыню и отпустить на свободу. Владелец назвал цену в пять сотен кредитов, а у майора оказалось только немногим больше. То есть, придя на помощь этой девушке, он оставался без средств к существованию. Ну и, как вы думаете, он поступил?
— А тут и думать нечего, — усмехнулся Николай. — Выкупил ее.
— Да, — кивнул Лар. — Выкупил. И потому в тот же день стал одним из нас. А все эмигранты, совершившие хоть один неблаговидный поступок, были отправлены обратно. Мы с трудом переносим общество нечистых душой людей. Доходит до болезненной рвоты.
— Вы хотите сказать, — прищурился контрразведчик, — что среди вас вообще нет подлых и жестоких людей? Простите, не бывает.
— Вы опять забыли про эмпатию и телепатию, господин штабс-капитан. Способных на подлость не приглашают в орден.
— А родившиеся и выросшие среди вас? — с сомнением покачал головой Ненашев. — Люди ведь разные…
— Если человек растет в среде эмпатов и ощущает чужую боль, как свою собственную, то он не сможет никого обидеть, — Лар внимательно посмотрел на контрразведчика и потер переносицу. — Наоборот, ощутив, что кому-то больно, такой человек тут же поспешит на помощь.
— А…
Его прервала вибрирующая сирена, услышав которую, лор-капитан побледнел и вскочил на ноги.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил его Виктор Петрович.
— Боевая тревога, — ответил Лар. — причем, степени «экстра». Да что могло произойти, чтобы они экстру объявили?! На моей памяти такого еще не случалось! Экстру объявляют, если шансы выжить для всего корабля менее двадцати процентов.
— Вниманию новичков! — грянул с потолка громовой голос.