Трудно было сперва разобраться с незнакомыми столовыми приборами, вилки почему-то оказались двухсторонними, вместо ложек использовали маленькие выгнутые лопаточки, ножи с какой-то стати походили на хирургические скальпели. Николай получал огромное удовольствие от того, что сидит в чистой одежде за хорошо накрытым столом с приятными ему людьми. Как давно ему не приходилось обедать в приличном обществе… Хотя сервировка и блюда были незнакомы, это не портило удовольствия. Он неспешно смаковал разные блюда, пытаясь понять из чего они приготовлены, но сумел узнать только мясо и рыбу. Салатов на столе тоже имелось множество и все приготовлены из совершенно неизвестных овощей. Выпили еще раз за новое звание их спасителя.
— Вот теперь хорошо, — удовлетворенно сказал Лар, отодвинув от себя тарелку и снова выпив. — Я готов отвечать на ваши вопросы, господа. У вас их, как я вижу, множество.
— Да уж немало, — пробормотал Николай.
— Кстати, хочу предупредить, — ехидно ухмыльнувшись, продолжил лор-капитан. — Как только пойдут слухи, что у нас оказались кадровые офицеры с немалым боевым опытом, вас начнут донимать визитами господа дварх-полковники, командиры легионов.
— И зачем же? — прищурился контрразведчик. — Вербовать к себе, что ли?
— В общем-то, да. Но прямо ни один ничего не скажет, каждый будет только рассказывать о том, какой он белый и пушистый. И как хорошо служится в его легионе.
Офицеры, представив себе белых и пушистых господ полковников, переглянулись и дружно расхохотались.
— А для чего? — внезапно стал серьезным Виктор Петрович. — Что, у вас своих офицеров не хватает?
— Хватает. Но боевой опыт бесценен. Понимаете, многие из Аарн физиологически неспособны на убийство. Большинству из нас после каждой боевой операции приходится лечиться от психошоков, иначе можно легко сойти с ума. А то и умереть. Впрочем, мы стараемся как можно меньше убивать даже в случае войны, но иногда все же приходится…
— Странно… — Николай задумчиво посмотрел на грустно улыбающегося Лара. — Война без убийства невозможна.
— Оставим это пока, — вмешался Ненашев, — Просветите меня лучше вот в каком вопросе. Господин дварх-майор сказал, что у вас есть еще новички из России. Но что значит: «из противоположного лагеря»? Красные, что ли?
— Да. А что вас смущает? Для нас не имеют значения взгляды человека, только его личные качества. Например, один из тех, кого вытащил Хевил, вообще был комиссаром. Но при том напрочь отказывался кого-либо расстреливать. Воевать, воевал. А расстреливать не желал. В чем его только свои же не обвиняли, самого несколько раз чуть к стенке не поставили, но так и не смогли заставить стать палачом. Потому он к нам и попал. А расстреляй он хоть одного, любой Аарн шарахнулся бы от него с отвращением.
— Среди красных были и такие? — приподнялись брови контрразведчика. — Если откровенно, не верю.
— Они тоже люди, а люди разные. И каждый выбирает сам, остаться ему человеком или стать подонком. Если бы среди вас имелся хоть один палач, участвовавший в расстрелах или шомполованиях крестьян, то я бы тихо ушел и не стал никого спасать. Неважно, чем человек оправдывает свое падение. Упал морально, значит все, потерян. Для нас такой становится пашу и никто не протянет ему руку, такого просто обойдут стороной, как обходят кучу, простите, дерьма.
— Вот оно, значит, как… — протянул Ненашев, переглянувшись с остальными. — Странно. Если человек испачкался, делая нужное дело, то он по вашим меркам уже не человек?
— Именно так, — кивнул Лар. — Цель еще никогда не оправдывала средств, наоборот, негодные средства пачкают самую светлую и добрую цель.