Там, согнувшись пополам, я навсегда рассталась с вечерней трапезой и иллюзиями касательно моего попаданства. Присыпав место внезапного озарения землёй, я дошла до колодца, чистой рукой умыла лицо, прополоскала рот, затем крепко сжала скальпель и вернулась.
Те же лица, акт третий.
Изо всех сил стиснув зубы и отчаянно икая, свою работу я доделала и получила за неё расчёт восемьдесят гнойно-кровавых арчантов с запахом застарелого перегара.
Пока я застирывала платье и отмывала стену, на улице стемнело.
Пошто пойдёшь на ночь глядя-то, а? Оставайся, ласково предложила наставница. Подсоби немного старухе, хоть подмети избу-то
Я собрала половички и вытряхнула их в саду. Подмела. Помыла полы. Протёрла пыль. Очистила от копоти чайник. Перемыла все горшки. Напоила Шельму водой. Обобрала созревшие плоды орешника. Сварила вкуснейшую ореховку и только после этого успокоилась и перестала икать.
Вообще, ореховка мне ужасно нравилась. Молодые орехи собирали прямо с куста, варили в молоке или воде и добавляли немного мёда. И не фундук, и не нут, и не миндаль нечто среднее, нежное и при этом сытное. Вроде бы полуночники её не ели, считая едой для бедняков, но лично я такого никогда не пробовала и буквально влюбилась в новое блюдо, одинаково вкусное как в горячем, так и в холодном виде.
Ох, уважила старуху, довольно посмотрела на результаты моих трудов наставница. Оставайся,
а? Всё веселее вдвоём.
Я подумаю, дипломатично ответила ей, не желая отказывать в лоб.
Нет уж, соседствовать я больше ни с кем не стану пожила уже, спасибо! Хватило впечатлений на три жизни вперёд.
Когда на небе показалась луна, я вышла в огород и полила грядки с ночными цветами. Они благодарно блестели каплями воды в лучах луны, чаруя необыкновенной красотой.
Странный мир этот Довар. Никак не могу понять, нравится он мне или нет.
Шельма составила мне компанию, а попугай, судя по всему, спрятался под крышу, поэтому киса осталась безраздельной властительницей всех окрестных клумб, но интерес к ним потеряла.
С лунным светом по деревне разливалось умиротворение. Тёмные избы с закрытыми ставнями казались уснувшими. Птицы перекликались где-то совсем далеко. На молчаливых деревянных крышах отдыхала ночь, а я нашла устроенный меж фруктовых деревьев настил и легла, разглядывая чужие звёзды.
Нужна цель. Нужен план. Нужны средства.
Пока что у меня не было ни одного, ни другого, ни третьего, но опускать руки рано.
Если бы не Шельма, я бы, может, двинулась к Разлому сразу. А теперь вроде как и не хотелось. Не тащить же её с собой в неизвестность? Но и оставлять страшно: как она без меня? И как я без неё? Жизнь с целыми половичками, непокусанными столами и непогрызенными углами такая скучная. Лучше продержаться пару месяцев, пока она не подрастёт, подкопить денег, освоиться.
А дальше она либо начнёт вести себя прилично, либо заматереет и уйдёт в лес. Оставаться в Армаэсе надолго смысла нет, но и рвать когти прямо сейчас тоже.
Для начала нужно собрать долги, заработать денег, подъесть припасы, сходить в город на разведку и заручиться рекомендациями от наставницы.
Вернувшись в избу бабки Грисы сильно заполночь, мы с Шельмой забрались на печку и уснули.
Примета шестая: ворованные саженцы лучше приживаются
Ну и жарень выдохнул он вместо приветствия, не замечая меня.
Я уютно в обнимку с Шельмой развалилась на печке и всерьёз подумывала о том, чтобы сегодня с неё не спускаться. После вчерашних медицинско-бытовых подвигов тело налилось горячей усталостью, помноженной на исходящее от каменной кладки тепло.
Вот доживёшь до моих лет, никакая жара тебе будет не страшна, будешь мёрзнуть даже летом, в тон старосте отозвалась наставница, кутаясь в шерстяную шаль.
Дак страшно так долго жить. В Кербенне, люди говорят, девка боевым магом стала. Куда мир катится, а?
Девка?
Агась. Из благородиев, из Болларов проклятых. Люди говорят, в штанах ходит.
Ну что с них, с проклятых взять? Чай не просто так их прокляли Солар ей судья, хмыкнула бабка Гриса. А ты чего припёрси?
Да жена Лютует, спасу нет. Я ей слово она мне дюжину в ответ. Кричит Ругается протянул толстяк и заискивающе спросил: Я вот думаю: мож у неё это, как его бешенство матки?
Брешенство подкладки! возмущённо ругнулась наставница, передразнивая. Глаза б мои тебя не видели! А ты чего хотел, когда мать в дом приволок? Свекруха жену твою со свету скоро сживёт, до ручки довела. Ты глаза-то разуй, боров тугодумный! Тебе б приятно было, если б в твоём хозяйстве тебе на каждый сраный горшок устраивали сначала досмотр, потом выговор?
За матерью догляд нужон, старенькая она уже.
Да она, чай, младше меня!
Энто да, вот только она не магичка, поэтому здоровье-то уже не то.
У меня тоже не то. И сил с каждым днём всё меньше и меньше, а всё ж как-то копчу избу сама. Вон, к Ланке в Армаэс скоро будете ездить, особливо ежели чего несрочное.
Мать совсем слабая, не могу я ей от дома отказать. Не могу. А жёнка бесится, мать-то её никогда не жаловала, вот она и припоминает, что по молодости-то было пожаловался староста и горестно вздохнул: Мож, зелье ей какое успокоительное дать