Это ведь и твой ребёнок, - тихо произнесла я, не понимая его странного поведения, - Мне казалось, ты его хотел.
А ты - нет, - жёстко проронил он и медленно склонился к переноске, заботливо укладывая драконочку внутрь.
Не говори так, - возразила я, не сдержавшись из-за его жестокости, - Я не планировала беременеть - это правда, но это не значит, что я могу желать
смерти собственному ребёнку, когда он уже есть.
Продолжая вести себя как-то странно, Адгар лишь пожал плечами, словно пытаясь сказать, что ему всё равно, либо это не имеет никакого значения. Я вначале растерялась, а потом почувствовала, как злость и раздражение и обида из-за его безразличия, готовы меня подтолкнуть на весьма необдуманные действия. Заставив себя замереть, остановиться на пару секунд, расслабиться и подумать не о собственной гордости, а о том, что сейчас стоит на кону, я медленно сосчитала до трёх и подняла решительный взгляд на единственного, кто был способен мне сейчас помочь:
Что ты хочешь за то, чтобы наш малыш выжил?
Чёрная бровь над малахитовым взглядом дрогнула и в удивлении поползла вверх. Не имея ни малейшего желания упустить этот шанс, добившись хоть какой-то реакции, я продолжила настойчиво ждать его ответ, внутри себя настроившись согласиться на всё, что бы он сейчас ни запросил, понимая, что цена уязвлённого в своей гордости мужчины, будет не маленькой.
Речь не будет идти о шансе что-то там мне предоставить, - наконец холодно произнёс он и, дождавшись утвердительного кивка с моей стороны, продолжил, - Ты пообещаешь всегда быть со мной, сохранять мне верность и, самое главное, позволишь нам иметь детей, сколько будет возможно.
Я устало посмотрела на мужчину, сейчас вернувшего себе надо мной полную власть. Понимая, что у меня нет ни малейшего выбора, я была готова согласиться на что угодно: терпеть любовницу, или быть ею, знать о его чувствах к другой и молчать, страстно желать независимости и быть полностью подчинённой воли другого, любить свободу и отдать её в обмен на призрачный шанс сохранить жизнь своему ребёнку.
Хорошо, - приняла я его условия, несколько растерявшись, когда заметила отрицательное покачивание черноволосой головы в ответ на моё согласие, только потом сообразив, что ему этого не достаточно и он хочет, чтобы я проявила инициативу и действительно ему поклялась.
Поднявшись с лежанки и с трудом держась на ногах, я преодолела те несколько сантиметров, что нас разделяли и оказавшись прямо напротив него и глядя в его удивительно глубокие зелёные глаза, сейчас пристально за мной наблюдающие, проговорила, твёрдо чеканя каждое слово:
Я, Анабель, рождённая Викторией, обещаю тебе, Адгар, Правитель Адивинеры, всегда быть с тобой, сколько бы ты этого ни пожелал, хранить тебе верность, вне зависимости от того, как будут складываться наши жизненные обстоятельства, и родить тебе ребёнка, если это только будет зависеть от меня.
Детей, - исправил моё обещание, настойчиво всматривающийся в мои глаза мужчина.
Детей, - исправилась я, чувствуя, как мои пальцы, резко оказавшиеся в его ладонях, согретые его теплом, словно обдало жаром прежде, чем я почувствовала небольшое притяжение, подтолкнувшее меня в его объятия.
Губы, за секунду оказавшиеся прямо перед моим лицом, заставили меня напряженно замереть, почувствовав, что именно в это мгновение я теряю всё - свободу, самостоятельность, чувство собственного достоинства. Однако, не желая оставить себе шанс отступить, я сделала последнее движение, и преодолев то расстояние, которое оставалось между нами, впилась в его уста настойчивым поцелуем.
Глава 13. Всё не так.
Заключив в объятия, ещё минуту назад такого далёкого от меня, мужчину, я с новой волной паники и страха поняла, что одним простым прикосновением, самым малым касанием своих безумно дрожащих искусанных от переживаний и волнения губ, я в миг стёрла между нами любые недопонимания, обиды и претензии, заставив желать меня до безумия, до полного отсутствия осознания в глазах, до мелкой дрожи в крепких руках, и полного забвения, самого осмысленного мужчину обоих известных мне миров. Испытывая с дотошной точностью то же самое в ответ, я лишь осколком сознания могла отметить, как медленно ступив назад, словно поддавшись диктату невидимой силы, толкнувшей нас друг к другу, я оказалась вначале прижатой к мужской груди, а затем медленно уложенной на ещё недавно такой узкий и маленький топчан. Потерявшись в ощущениях, забыв обо всём мире вокруг и своих собственных намерениях, я с самым невероятным самозабвением, отдалась опытным и таким страстным рукам и устам.
Мир миллиметр за миллиметром вторгался в моё сознание, стоило мне резко откинуть голову и сделать медленный глубокий вдох. Адгар, всё ещё теряясь на просторах страсти, сжимал меня в объятиях, жадно наслаждаясь оставшимися мгновениями прежде, чем тоже постепенно прийти в себя. Чётко ощущая все изменения, испытываемые удерживающим меня в кольце своих крепких рук, мужчины, я с ужасом и полной не готовностью к своему новому положению, ждала
его реакции и обращённых ко мне холодных или равнодушных слов, а ещё больше, опасаясь высокомерного победного взгляда. Секунда сменялась следующей, не позволяя мне расслабиться в замершем ожидании прежде, чем я поняла одну простую вещь. Меня, кроме этой тревоги, совершенно ничто не беспокоило - ни резкая боль, ни, даже, просто тянущее ноющее ощущение внизу живота, которое не утихало последние несколько часов, начавшись с самого моего возвращения и вплоть до последнего времени. Боясь ещё надеяться на положительный результат, не позволяя себе расслабиться и радоваться, рассчитывая на лучшее, я аккуратно перевела дыхание, внимательно прислушиваясь к собственному, абсолютно успокоившемуся телу, испытывающему сейчас совершенно очевидную и абсолютно понятную негу, никак не связанную с моим предыдущим состоянием. Поражённая, я медленно шевельнулась, ожидая возврата болезненных ощущений, но нет. Меня ждало нечто совершенно другое, полностью неожиданное, а потому невероятно удивившее. Адгар, словно в ответ на мою активность, неожиданно плотно обхватил меня своими невероятно крепкими, но одновременно и аккуратными нежными руками, обвив их вокруг моей талии и прижав к себе, словно боясь потерять и, спрятав голову на моей груди, будто опасаясь встретиться со мной взглядом, неожиданно глухо прошептал: