А, не обращай внимания, махнул рукой Кароляк и криво усмехнулся. В этом доме на первом этаже непорядочный дом, вход со двора рубль с полтиной за час в его голосе слышалась быстро нарастающая горечь. Так и живёт наш великий художник рядом с курвёшником
Бордель, что ли? не враз понял Глеб, быстро краснея, словно его макнули лицом в кипяток.
Ну да, ответил Габриэль как о само собой разумеющемся, покосился на Глеба и рассмеялся. Да ты, я смотрю, живой бабы и не нюхал ещё, шляхтич неужели ни одной доступной холопки поблизости не оказалось в Волколате или в Невзорах, а?
Глеб молчал, насупившись, щёки и уши полыхали. Хорошо хоть, мороз из-за этого не чувствовался.
Ну ничего, мы это поправим, не стесняйся, как паненка перед гусаром, сально ухмыляясь, сказал Габриэль, и Глеб смутился окончательно, даже в глазах защипало. От досады на себя и на Кароляка он готов был уже броситься на Габриэля с кулаками, но тот, уже не обращая внимания на Невзоровича, вдруг махнул рукой кому-то за его спиной. Глеб обернулся фаэтон Кароляка уже остановился около тротуара, Теодор ёжился на облучке, кутаясь в тёплый русский тулуп.
Он чувствует, что ли, когда ты выйдешь? удивился Глеб, торопливо шагая к экипажу вслед за Габриэлем. Тот, посмеиваясь, покачал головой, стряхнул с цилиндра редкие снежинки день был холодный, безветренный и малоснежный.
У меня договорено с ним было, чтобы он в это время подъехал, пояснил Габриэль, хватаясь за поручень фаэтона и распахивая дверцу.
У твоего слуги есть часы? удивление всё ещё не прошло, а вот вся злость на Кароляка вдруг куда-то подевалась. Глеб сказал себе, что Габриэль старше его, и он, Глеб, может быть, просто не понимает сурового мужского юмора, видимо, в мужских компаниях так и должно быть
Нет, но он сидел всё это время в трактире, где есть часы, пояснил Габриэль, покровительственно улыбаясь.
Шляхтичи один за другим вскочили в экипаж и упали на обшитое порыжелой от старости кожей сиденье. Теодор обернулся к ним лицом и проговорил наставительным тоном, протягивая свёрнутую медвежью шкуру:
Прикройтесь, панове, сегодня мороз.
Мороз, Теодор, мороз, согласился Кароляк, кутаясь в полость.
Шляхтичи прижались друг к другу на морозе, и фаэтон тронулся, чуть поскрипывая колёсами.
Колёса скрипят, Теодор, недовольно сказал Кароляк немедленно.
Скрипят, пан, прошу прощения, отозвался кучер виновато. Завтра же поправим это дело.
Под неторопливый и незлобивый разговор Габриэля с кучером Глеб задумался о странностях сегодняшнего дня.
Они провели у Олешкевича почти четыре часа, и Глеб так и не мог понять, зачем они туда приходили.
Увидеться с Олешкевичем?
Попить у художника чай?
Поссориться с Пржецлавским?
Он не понимал.
Невзорович покосился на Габриэля Кароляк уселся на господском сиденье фаэтона, кутаясь в просторную медвежью полость (питерский мороз забирался и под неё, а уж тем более, под щегольский цилиндр Габриэля), и тут же чуть тряхнул головой а прав ли он в своих подозрениях? Не на пустой ли след оглядывается?
Но
он не мог отделаться от ощущения, что не его познакомили с нужными людьми, а нужным людям показали его.
О чём задумался, пан Невзорович? Габриэль весело толкнул Глеба в плечо под медвежьей шкурой, словно почуяв сомнения.приятеля.
Интересный был день, медленно ответил Глеб, и Кароляк тут же подхватил:
Да, и как твои впечатления от пана Юзефа? По-прежнему считаешь его интересным человеком?
Ты про Олешкевича?
Ну не про Пржецлавского же, поморщился Габриэль. Какой он пан Юзеф? Он действительно Осип уже, самый настоящий Осип.
В голосе Габриэля явственно прозвучала неприязнь, почти ненависть, та, что ещё утром удивила Невзоровича, и Глеб наконец спросил:
А с чего ты к Пржецлавскому так будто он твою любимую пасеку вывез и тебя без мёда оставил?
Ты не шути такими вещами, медленно и тяжело выговорил Кароляк. Ты его мундир видел? Мы тут в этом городе воплощённой ледяной мечте взбесившегося геометра, что бы там ни говорил Олешкевич мы просто живём. Кто-то потому что тут есть приличное общество, кто-то потому что так деспот велел а Пржецлавский тот служит! Царю служит, тирану! Пусть не на военной службе, пусть на статской это всё равно!
Я ведь тоже буду служить, задумчиво сказал Глеб.
Ты дело иное, пожал плечами Габриэль. Тебя опекун твой вынудил, к тому же ты и тут сумел вывернуться к тому же, когда станешь полнолетним, ты можешь и не служить. А Пржецлавский он сам так захотел! Ну ничего, погоди, придёт время
Кароляк осёкся, словно наговорил лишнего, покосился на Глеба тот молчал, словно не обратил внимания на оговорку приятеля.
[1] Фаэтон спортивная открытая карета, запряженная одной или двумя лошадьми, с минимальным, слегка пружинящим кузовом на четырех больших колесах.
[2] Доброе пожаловать, господа! (польск.).
[3] Салоп верхняя женская одежда, широкая длинная накидка с прорезами для рук или с небольшими рукавами; скреплялась лентами или шнурами.
Глава 3. Дно
Рождественский бал так и не состоялся, петербуржскому свету было не до того хоронили утонувших в наводнении, чинили порушенные водой дома, вставляли выбитые стёкла, навешивали двери и ворота, скалывали и выносили из подвалов зеленоватый лёд, разбирали выброшенные на берега корабли.