Наверное, именно поэтому Роберт не любил это место, отправляясь за провизией лишь в крайней необходимости. Ему тошно было чувствовать себя распятым чужими взглядами и смешками за спиной, даже если это юные особы забавно смущались красивого мужчины, проходящего мимо них. Передёрнув плечами, он поморщился, покрепче перехватывая деревянный ящик, уже наполненный всяким хламом.
Видишь, протянул Марк, на секунду оборачиваясь к другу. Всё не так плохо, как ты думал!
Что тебе ещё нужно, транжира? буркнул он, осматривая содержимое коробки.
На дне валялись связки фруктов, а сверху было навалено множество безделушек, нелюбовь к которым Роберт питал всегда: чуть дольше, чем сам себя помнит.
Мы уже почти закончили, правда, громила. Не будь таким серьёзным хотя бы пять минут.
Если ты не перестанешь молоть языком, вместо того, чтобы торговаться, я тебя абсолютно не серьёзно стукну. Пойдёт?
Марк лишь молча ускорился, подлетая к небольшому пустующему сейчас прилавку, за которым виднелась палатка. Осматривая товары, что россыпью лежали на столе, он медленно таял, засматриваясь на бесполезные, но такие приятные детали. Вот специальный металлический гребок с острыми зубьями с одной стороны и небольшим закрытым хранилищем с другой: кажется, он предназначался для сбора грибов и ягод. Вот нечто напоминающее швабру с каким-то причудливым механизмом, кажется, отвечающего за отжим. Рядом же с этими шедеврами инженерной мысли лежали бестолковые и скучные товары, вроде продуктов, которые были в списке, что они составили ранее, потрёпанные детские книжки и до ужаса страшные куклы. Старые и заигранные, они были неумело упакованы в прозрачные пакеты, пристально смотря на покупателей выцветшими глазами.
Окинув всё это скептическим взглядом из-под бровей, Роберт взглянул на Марка, как на клинического идиота.
Ты не собираешь грибы, не убираешься по дому и не играешь в игрушки. Марк, если ты возьмёшь хоть какую-то хрень из этого
Закатив глаза, парень даже не дослушал его, несколько раз звучно постучав по столешнице, призывая продавца показаться возле прилавка. Вдруг, издав странный шорох и стон под столом, из-за прилавка выглянула рыжая голова мальчишки. Болотные глаза, ниже которых ничего не было видно, испуганно бегали между мужчин. Кажется, мальчишка даже не дышал.
Обслужишь нас, парень? подмигнул ему Марк, доставая небольшое портмоне, которое подобрал далекие несколько лет назад на мостовой за каким-то неумехой.
Вынырнув, мальчишка неуверенно закивал. Впалые щеки залегли тёмными полосами на формирующемся треугольнике лица. Из-за общей мальчишеской худобы его челюсть уже приобретала естественный для подростка вид, заостряя подбородок и челюстные дуги. Бровь Роберта коротко дёрнулась, когда парнишка, судорожно оправив коричневую
ободранную тряпку, что служила ему за плащ, воровато огляделся и кивнул Марку.
Так задумчиво протянул сероволосыый. Дай-ка мне, пожалуйста, вот тот инновационный веник кивнул он на странное приспособление, обмотанное скотчем почти по всей его длине. Оно исправно, так?
Ты не исправен, буркнул Роберт.
Та-ак, а ещё, пожалуйста, дай мне Чувство прекрасного, щепотку рационализма и хотя бы капельку позитивного мышления, пока я его не убил.
Раздражённо взрыкнув, мужчина просто отпустил ящик, позволяя тому с грохотом стукнуться об пол, а сам начал стремительно удаляться. Расхохотавшись, Марк подхватил ящик, поднимая его с чуть большим трудом, чем Роберт.
Да погоди ты! Какие громилы нынче обидчивые пошли, а! небрежно кинув в мальчонку монеткой, он даже не взглянул на её ценность, прежде чем рвануть за другом, надеясь снова спихнуть ношу на него.
Парнишка, поймав монетку, тут же просиял улыбкой, усердно потирая её о покоричневевшую ткань на нём, полируя. Глянув на её значение, парнишка слегка разочарованно выдохнул:
Полпенса
Кинув монетку в широкий карман, он снова спустился за прилавок, хватая что-то плотно завёрнутое под ним. Покрепче взяв свою ношу, мальчик медленно направился к выходу на четвереньках, надеясь остаться незамеченным. Когда его голова уже вынырнула из-под низкой скатерти, открывая ему путь ко множеству рыночных перекрёстков, на его поясницу обрушился пинок тяжелого ботинка, роняя его на бок.
Стой, сволочь! гаркнул мужчина, очевидно, хозяин лавки. Схватив сочное яблоко со стола, он с силой кинул его в мальчишку, заставляя вскрикнуть.
Чуть не поддавшись собственной слабости и испугу, парень вскочил, снова крепче перехватывая упакованную «покупку», и рванул со всех ног, надеясь на нерасторопность хозяина лавки. Мужчина, стараясь догнать его, громко оповещал всех коллег:
Ворует, падаль! Держи гада! Держи его!
Мельком обернувшись, парень заметил сотни взглядов, обращённых на него. Голодная толпа, они, ощерившись будто дикие звери, готовы были порвать мальчика за такой пустяк. Падая и сбивая колени, он бежал, забывая про пылающую грудь, про дрожащие от страха руки и непослушные мысли, бежал, пока были силы. Разгневанный гул толпы давно уже утих, превратившись в размеренное щебетание чужих голосов. Кажется, он оторвался от озлобленного стада, но сам не был в силах это осознать.