Визирь докладывал, что всё идёт как нельзя лучше. Тело усопшего Махмуда было омыто, одето и подготовлено к захоронению. Затем была пышная скорбная церемония с доставкой покойного к выбранному месту захоронения, все нужные молитвы прочтены и милость беднякам оказана.
По наследию великого Сулеймана, руки падишаха были показаны всем желающим, говорил Рауф, каждый мог видеть, что господин отправился к Аллаху с пустыми руками, как всякий смертный.
Это достойный пример для его слуг, жаль, что не все они задумываются о вечном вовремя. Насмешливо прокомментировал Хозрев эти слова, от чего вздрогнул не только Великий визирь. Паша дерзил немыслимо, и это, конечно, сходило с рук.
В старые добрые времена за подобное лишались головы в тот же час, жаловался визирь министру иностранных дел, задумчиво пьющему кофе, а сейчас? Как можно приструнить того, у кого тридцать генералов детей?
Да, наш славный капудан ведёт себя странно, уважаемый Рауф. Признаюсь, я всё больше разделяю ваши опасения.
Более того, верный человек сообщает, что у Хозрева есть списки врагов, шептал визирь, обрадованный поддержкой, и в этих списках не только я, но много, очень много уважаемых людей.
Министр остро посмотрел на визиря. Рауфу он не верил ни единому слову, но в данном случае и до него доходила подобная информация.
Наш дорогой Хозрев-паша не помнит добра. Даже среди его детей не все довольны своим господином. ещё тише, на грани слышимости прошептал Рауф.
Говоря откровенно, столь же тихо ответил министр, их можно понять. Мало кому понравятся постоянные напоминания о том как его купили на рынке рабов.
Тем более, что сам он бывший раб.
Хозрев-паша считал, что власть у него в руках, но он решительно недооценил визиря, совершив тем самым типичную ошибку воина. Питая глубокое презрение к закулисным играм (что не мешало устраивать их самому), Хозрев не мог отнестись по-настоящему серьёзно к противнику не способному одолеть его физически в честной схватке. Да, он сознавал, что Рауф будет сопротивляться, но сама мысль о том вызывала смех.
Крыса загнанная в угол может броситься на кошку, рассуждал он в кругу приближенных, но чем она способна навредить льву? Он даже не заметит её трепыхание под своей лапой.
Тем временем, «крыса» развила бурную деятельность в тех самых «играх», добиваясь создания коллективного сопротивления притязаниям Хозрева. К сожалению и огорчению визиря, дело шло недостаточно споро, и Рауф задумал ускорить его, пользуясь общей ситуацией.
Решение о выборе преемника Великий Совет решил единогласно, утвердив пожелание умершего султана. Абдул-Меджид всех устраивал.
Чему радуется этот пёс? хмурился Хозрев. Неужели разум его помутился настолько, что он мечтает сохранить положение при новом падишахе? Не бывать тому.
При всей внешней браваде, паша тревожился. Ему доносили о постоянных сношениях визиря с высшими представителями религиозной ветви власти. Одно из донесений попало в цель.
Как вскричал он приходя в бешенство. Этот сын блудницы хочет вернуть время вспять
Визирь в полном отчаянии, господин. Он тонет, а утопающий хватается за что угодно.
Испортить всё, что было сделано? Никогда. Клянусь Аллахом, я лично отрублю голову этой жирной туше свиньи.
Визирь вел сложную игру, стратегически твёрдо расчитанную, тактически основанную на интуиции. Хозрев не знал, что все получаемые им доносы о попытках Рауфа найти опору в самой реакционной части власти, то есть в среде духовенства, инспирированы самим визирем. Одновременно с этим Рауф стремился донести до европейцев (через министра и свои личные связи с иностранными посольствами), что Хозрев метит в диктаторы при юном падишахе, где будет править со всем пылом и непредсказуемостью тирана. Что именно Хозрев собирается свернуть всякие преобразования и возвернуть Блистательную Порту на путь невежества средневековья, что неизбежно скажется на положении европейских торговцев. Таким образом, понимая, что удержать Хозрев-пашу от захвата власти сейчас невозможно, мудрый Рауф
ещё до осуществления подобного начал готовить почву для будущего переворота.
Проще всего договориться оказалось с матерью Абдул-Меджида. Ставшая Валиде-султан, прекрасная Безмиалем прошла сложный путь и готова была растерзать любого кто осмелится оспорить её влияние на сына. Угроза со стороны Хозрев-паши была ею взвешена, оценена и признана наиглавнейшей.
По совету визиря, Валиде при встрече с сыном попросила того оставить Рауфа на занимаемой должности.
Хозрев взбесится, моя госпожа, будьте уверены, кланялся визирь перед занавеской скрывающей валиде-султан, а в гневе наделает ошибок. Ему передадут ваши слова сегодня.
Не боитесь, что он просто убьёт вас, уважаемый Рауф-паша?
Это самая опасная часть моего замысла, госпожа, признал визирь, но у меня нет выбора исключающего подобный риск. Если мне суждено погибнуть, то я умру с мыслью, что смерть моя принесёт вред этому человеку.
Она не останется неотмщенной, паша, но будем надеяться на лучшее.
Всю свою жизнь я верю в лучшее, моя госпожа. Осмелюсь сказать вам, что вы можете помочь мне сохранить голову, будь на то ваша милость и воля Всевышнего.