Ильгар поскакал к лагерю. Там было многолюдно и шумно. Первые отряды прибыли на берег Безымянной больше пяти недель назад и уже успели наладить нехитрый солдатский быт: палатки, шатры, полевую кузницу, кухню.
На привалах в Армии Жнецов допускались некоторые послабления, например, разбавленное вино, шлюхи, игральные кости. Но дороже всего для уставших воинов был сон. Долгий, спокойный сон. Тем удивительнее выглядела оживленная и галдящая толпа, тянущаяся прочь из лагеря. Некоторые ели на ходу, запихивая в рот полоски вяленого мяса, и прикладывались к флягам. Другие даже не удосужились сбросить заплечные мешки и скатанные одеяла.
Что стряслось? спросил Ильгар у краснощекого вестового, спешившего куда-то с деревянным тубусом.
К востоку от лагеря наши разведчики обнаружили деревеньку речного народа, отчеканил паренек, словно докладывал не простому десятнику, а настоящему офицеру. Дома сожгли, язычников перебили, а захваченного в плен демона на закате казнят. Вот народ и идет посмотреть.
Ильгар кивнул, отпуская вестового. Слез с лошади, скривился, чувствуя, как ноющая боль расползается по икрам, бедрам и ягодицам. Прихрамывая, направился к месту казни. Лживые боги никогда не походили друг на друга. Иногда их внешность была пугающей. Чаще смахивали на животных, лишь отдаленно напоминая человека. И, куда бы ни пришли воины Сеятеля, эти демоны, за редким исключением, оставались безучастны к судьбам своих народов. Спокойный при любых обстоятельствах, от этих мыслей Ильгар приходил в бешенство. Он помнил свои жалкие и бесполезные мольбы. Приди тогда Соарты и все могло сложиться совершенно иначе. Разве не должны покровители защищать своих детей? Разве не для того люди служат божествам, чтобы в один день и божества послужили им? Но в ответ только тишина. Смерть в награду за века служения.
Жнец подавил вспыхнувший гнев, оглядел местность.
Безымянная несла свои мутные воды на юг. На другом берегу темнел густой лес, колыхалась на ветру высокая зеленая трава, просветы между деревьями загораживали кусты. Берег жнецов был гол, а склон, по которому
на смену Снурвельду и Гуру. Партлин, Барталин и Нот сменят вас после заката.
Ребята недовольно заворчали, но десятник прикрикнул на них и велел собираться. Вооружившись луками и кинжалами, стрелки наблюдали, как Нур крепит к поясу топор и разматывает холстину на наконечнике рогатины.
Троица пошла вверх вдоль русла, на ходу обмениваясь мнениями о предстоящих странствиях.
Увеличь вечернюю порцию вина, шепнул десятнику Дядька. Им предстоит долгая дорога.
Приказ отправляться на следующее утро в поход, ребятам не понравился. Они восприняли его с молчаливой покорностью, но в глазах читалось недовольство. Только что с длительного марша и вот награда. Семнадцать дневных переходов, по самым скромным подсчетам! восемь дней сплава по реке Нарью и еще судьба ведает сколько пробираться лесами. Удалось немного сгладить углы, объяснив, что это их первое, по-настоящему боевое задание, порученное самими Дарующими.
Эти избранные уступали своей мудростью лишь Сеятелю и получали от него за заслуги бесценные дары: будь то целительство, понимание чужих языков или умение усмирять диких животных одним лишь взглядом. Благодаря их рвению и старанию империя Плуга разрасталась с каждым годом. Дарующие ничего не делали зря, не бросали слов на ветер, если им понадобились Топи жнецы себе шею свернут, но отвоюют этот мерзкий и гнилой клочок земли.
Переодевшись в простую льняную одежду, Ильгар отправился к полевой кухне. После долгого боя желудок просил подбросить топлива
Эй, десятник! остановил его веселый окрик. С такой суровой мордой впору врагам глотки резать, а не с ложкой и миской расхаживать.
Ильгар улыбнулся.
По лагерю верхом на крупной каштановой кобылке ехал молодой мужчина. Одежда дорогая, украшенная вышивкой и шелковыми вставками. На шее висела серебряная цепочка с кулоном, перстни и кольца унизывали тонкие пальцы.
Нерлин Валус, поприветствовал его десятник. Я думал, дамам не место на передовой.
Всадник легонько похлопал по навершию узкого кинжала в красивых ножнах, что висели на его поясе.
Все мои дамы остались вздыхать по своему герою в Сайнарии.
Вообще-то, дамой я назвал тебя. Ты в кого вырядился? Как баба, честное слово!
А ты как крестьянин с окраин. Хотя, чему удивляться дикарь.
С этими словами Нерлин спрыгнул с лошади и, смеясь, угодил в дружеские объятия.
Каким ветром занесло в эти края? спросил, улыбаясь, Ильгар. Последний раз, когда мы виделись, ты уезжал куда-то на север за тюленьим жиром для светильников и моржовой костью хрен пойми зачем.
Еще вспомни, что было, когда мы увиделись в первый раз! прыснул сын торговца. Кто-то тогда вместо одежды носил мешок из-под картошки, а я вонявший потом кожух старшего братца, перешитый под мой рост.
Нерлин отвел кобылку к коновязи, удила просунул в одно из колец, и затянул в узел.
Меня сюда привели отцовские дела, наконец ответил он на вопрос друга. Старик совсем плох. Лежит пластом, только попердывает и стонет. Надо ж было так напиться, чтобы рухнуть с лошади и сломать бедро!