Я дошла до торговца тканями, причудливый маленький магазин сплющенный между зданиями модистки и сапожника. У всех магазинов крашенные красные двери, большие квадратные окна с маленькими квадратными стёклами. Я вхожу.
Тьфу. Мачеха была права. Везде женщины. Сталкиваясь, торгуясь, крича, выхватывая они сметают всё. Пол теряется под их юбками. Красной ткани уже нет. Не важно. Моя сводная сестра Лунилла сойдёт с ума, но она всегда безумна. Про себя я называю её «Псих».
Я медленно двигаюсь вдоль задней стенки позади клиентов, надеясь, что никто не наступит на мои крошечные ноги. Я втягиваю живот и проскальзываю мимо огромного крестца леди Одели, которая не может решить, купить ли розовый шёлк или синий бархат. Ух! Как будто у неё есть шанс понравиться принцу.
Моё плечо ударяется о полку, здесь я могу остановиться. Никто не интересуется тканями чёрного и мрачного серого цвета. Мои глаза бродят по тканям, поскольку я терпеливо жду своей очереди (за терпеливое ожидание я получаю больше белой магии). И тут я замечаю его рулон атласа, тёмного как полночь, но яркого как жемчуг.
Комната позади исчезает в тумане. Я вхожу в королевский зал в платье, сделанном из мерцающей темноты, мои золотые волосы блестели я единственная женщина в зале, надевшая чёрный.
Что-то бросающееся в глаза Говорила Мачеха Как принц может не заметить?
Я беру тяжёлый рулон с лёгкостью, словно ребёнка. Так или иначе, я собираюсь на этот бал.
Глава 3
Я должна рассказать вам о белой магии.
Она находится в моей комнате (или на моей половине чердака). Я держу её в шкафу около моей кровати, запертой. Я ношу ключ на цепочке вокруг моей шеи. Это столь же драгоценно для меня, как зеница ока.
Три рулона ткани лежат на моей кровати. Мой великолепный чёрный, резкий фиолетовый для Психа и нежный синий для Капризной, моей другой сводной сестры. Её настоящее имя Мелоди, но поверьте мне, ничего гармоничного в ней нет. Её индивидуальность одна грустная нота, самый низкий стон на органе.
Я смотрю на свои глаза в зеркало, что висит на стене. Они хороши. Естественный бледно-синий. Но этот бал, этот принц будут призвать к исключительному. Мне нужны глаза как драгоценные камни. Сапфиры.
Хороший повод, чтобы использовать белую магию.
Я снимаю цепочку, вставляю ключ в замок и поворачиваю. Позади деревянной двери, одной в шкафу, стоит хрустальный графин, похожий на те, в которых мой отец раньше держал бредни. Он круглый и красивый, с маленькими мерцающими гранями. Графин содержит два дюйма белой жидкости, густой, как крем, но испускающей радужный блеск. Я не знаю из какого вещества сделана белая магия, но я думаю о ней, как о расплавленном жемчуге.
Медленно, с почтением, я опускаю графин на свой туалетный столик. Открываю верхний ящик и нахожу серебряную ложку, которую я использую только для белого волшебства. Вероятно, не имеет значение, какую ложку я использую. Но я и мелочам придаю значение.
Два дюйма жидкости. Девятнадцать месяцев, с тех пор, как я использовала волшебство из бутылки, она не была так пуста. Это то, как трудно её зарабатывать. Мытьё каждого окна дома стоит, может быть, половину чайной ложки. Но это стоит каждой частицы.
Я вытаскиваю кристаллическую пробку. Каплю за каплей, я наполняю ложку. Я стою перед зеркалом, чтобы немного полюбоваться на девушку в нём, на безупречную кожу, чувственные губы, лепестково-розовые щёки, тонкий подбородок. Всё работа белой магии. Но до сих пор я не применяла её к моим глазам.
Красивые глаза, говорю ложке. Ярче. Голубее. С длинными ресницами.
Я глотаю жидкость. Она плавная и сладкая, как миндальное молоко или сироп клёна, намекая на что-то тропическое, как кокосовый орех. Я закрываю глаза, магия становиться искорками света, которые превращают радужку в настоящие ирисы. Это не больно. По ощущениям, тепло и щекотно.
Я открываю глаза. Хм Немного голубее, чуть ярче. Но недостаточно. Я вздыхаю и выпиваю ещё одну ложку. Мне всегда хочется как можно больше.
Ярче, голубее, длинные ресницы, и глотаю.
Я жду искорки и открываю глаза, останавливая их танец под моими веками.
Удивительно! Мои глаза голубые, как павлиньи перья. Яркие, как витражные стёкла с поздним солнцем позади них. Но после я заметила, что на ресницы волшебства не хватило, они всё ещё короткие.
Я зверски ругаюсь. Ещё одна столовая ложка. Каждая из них стоила мне недель обязанностей и добра. Сотни зашитых чулок. Драить пол и улыбаться, когда Псих нарочно шагает по моим пальцам. Извинений, когда мачеха вслух задаётся вопросом, почему болезнь унесла отца, а не меня. И я не знаю, сколько магии ещё нужно, чтобы пойти на этот бал. Вероятно, очень много.
Я глотаю. И это того стоит. Мои ресницы пышные, тёмно-коричневые, завивающиеся вокруг моих новых глаз. Вокруг таких глаз, что ни один человек не может сопротивляться их красоте.
Зеркало, зеркало, шепчу я. Кто прекрасней всех?
Красавица усмехается в зеркале. Её зубы белые и совершенные.
Глава 4
Золушка!
Да, Лунилла?
Это платье, которое я хочу, она указывает на странице в книге мод моя голова чуть ли не взрывается.
Зверски затянутые рукава и широкая юбка с таким количеством оборок, что это займёт десять миль ткани. Шить эти складки, всё равно что пытка. Вверх и стежок, вверх и стежок, много раз, пока вы не почувствуйте себя пойманным в ловушку и приговорённым чтобы шить вечно. Ещё я должна сделать платье для Мелоди. А затем моё собственное. За два с половиной дня. Я умру.