Не смертельна это верно. Жизнь вполовину тоже не смертельна, но только я отказываюсь от такой жизни.
Не отрывая взгляда, я коснулась слабой рукой мужского предплечья. Нерешительно замерла на секунду, давя голос совести, и уже смелее повела вверх. Самаэль молчал. Следил за мной внимательно, но не вмешивался.
Пожалуйста, прошептала я, вглядываясь в его тьму, не делай со мной этого.
Чего, Эвелин?
Не используй, словно вещь, которую покупают на один раз.
Я скользнула ладонью ему на грудь, ощутила биение сердца. Такое сильное может ли оно быть безжалостным, как все говорят? Жестоким? Или оно бьется во имя чего-то хорошего, светлого? Не знаю. Но выяснять наверняка не стану слишком высока цена.
Я провела ладонью до самой шеи. Приобняла за нее и, напрягшись, подтянулась. Точнее, попыталась это сделать. Слабые пальцы не удержали мой вес я едва не полетела назад, но вдруг ощутила широкую ладонь у себя на спине.
Что ты задумала, Эвелин?
Ничего, соврала я, доверчиво прижимаясь всем телом.
Странно, но запах жженого дерева исчез. На смену ему пришел аромат терпкого мужского парфюма, дыма сигар и чего-то еще, незнакомого, едва уловимого, но очень приятного. Я вдохнула глубже.
Мне страшно, Самаэль.
Мои пальцы заскользили вдоль линии плеч, коснулись края капюшона, чуть царапая ногтями дорогую ткань.
А рядом со мной тебе, надо полагать, спокойнее?
Я смутилась, услышав очередную насмешку, но не отступила.
Рядом с вами мне еще страшнее, призналась тихо. Но только вам под силу успокоить мои страхи. Пожалуйста пожалуйста, Самаэль, я прижалась теснее.
Мужская ладонь по-прежнему не давала упасть. От нее шел жар, ощутимый сквозь тонкую ткань нижней сорочки. Хотя по правде сказать, не только от нее от всего тела чернокнижника. Во тьме поместья всегда прохладно: не до стылых мурашек по телу, но зябко. А рядом с Самаэлем тепло.
Закрыв глаза, я сократила последние сантиметры и нырнула лицом в клубящуюся под капюшоном тьму. Я не видела ее, но ощущала скользящие прикосновения к коже. А потом ощутила совсем другое чужую кожу под моими губами. На мгновение я растерялась. Это неправильно, слишком низко, учитывая мои планы. Нельзя! Нельзя Нельзя но губы сами скользнули левее к губам Самаэля. Я почти коснулась их. Ощутила его дыхание и то, как рука, удерживающая меня, сжалась. Однако уже в следующий миг Самаэль отстранил меня.
Не нужно притворства, Эвелин. Я чувствую твое напряжение и твой страх. К тому же, уверяю, я не из тех людей, кого можно заставить передумать таким способом. Если слабость беспокоит так сильно, я принесу укрепляющий отвар. Простой, но эффективный. Тебе поможет, он встал с кровати. Сегодня я больше не приду. Обед и ужин тебе оставят за дверью. Забрать, думаю, ты сможешь.
А браслет? я посмотрела с надеждой.
Ну же! Согласись! Сними его! Заставь меня поверить, что ты не уготовил мне судьбу, как у Айрис.
Он останется.
Короткая фраза гулко ухнула в воздухе, словно удар камня о воду. Я опустила голову, пряча разочарованный взгляд, и качнула головой.
Не согласился. Не дал надежды.
Когда звук шагов окончательно затих, я разжала кулак и хмуро уставилась на черную нить, вытянутую из плаща Самаэля. Вокруг нее, едва заметно, вилась тьма. Крупица его силы та, что поможет снять печать.
Глава 11
Слабость отступала неохотно. Укрепляющий отвар, вопреки обещанию, не помог. Лишь ближе к обеду силы вернулись в достаточной мере, чтобы выбраться из постели. Однако поднять тяжелый поднос, оставленный за дверью, я не смогла. Все, на что меня хватило затащить его в комнату и, закрыв дверь, устало опуститься рядом.
Есть на полу считается постыдным даже среди горожан. Высокородные, увидь меня сейчас, пришли бы в ужас. По правде сказать, я и сама ощущала себя прескверно: непричесанная, в нижней сорочке, обедающая на полу. Что там высокородные! Даже тетя Шида схватилась бы за сердце! Но иначе сейчас никак.
Покончив с обедом, я поднялась и, пошатываясь, дошла до комода. Взяла аккуратно сложенные вещи, принялась одеваться. Подаренная блузка, чулки, мамина юбка и старые, пусть разношенные, но удобные туфли. Волосы я заплела в тугую косу и завязала бело-зеленым шнурком мастера Эсбена.
Теперь оставалось дождаться вечера. Если верить Айрис, а для неверия причин не осталось, Самаэль закроется в лаборатории сразу после ужина и не покинет ее до рассвета. Значит, бежать надо ночью.
Напряжение выматывало. Слабость подталкивала лечь на кровать, а то и на пол, но я знала: раз поддавшись, я проиграю ей и уже не смогу встать. Мысли терзали разум, а совесть душу. Вот только стыдил меня не обман Самаэля, а то, что я собираюсь бросить Айрис. Но как помочь ей? Мы обе птицы, влетевшие в густые заросли остролиста. И я обязана вырваться, пока длинные шипы не повыдергали перья из моих крыльев, пока мне еще по силам вернуться в небо.
Единственное, что решила сделать попробовать разыскать Ивара. По рассказам Айрис я представляю, где он живет, и, если только никуда не переехал, отыщу его. Ивар узнает все: и о чувствах Айрис, и о том, что с ней сделал чернокнижник. Может, он найдет способ помочь ей? Что-то подсказывало мне, что Ивар любит Айрис и не откажется от нее даже такой. Ведь если любишь любишь душу, а не тело.