- В-вы же разве вас не должны были сменить на рассвете?
Мой страж улыбается во все тридцать два такой ослепительной улыбкой, что у меня подкашиваются ноги.
А ведь я всегда была уверена, что равнодушна к мужской красоте.
Но это что-то совсем не то. Эту дикую мужественность, с его небритыми щеками и нахальными чертями в глазах, даже язык не поворачивается назвать таким жеманным словом «красота».
И ему абсолютно точно безумно понравилось и моя реакция на встречу, и то, что я заговорила с ним первой, и то, что именно сказала.
Представляю вдруг это всё со стороны и вместо того, чтобы разозлиться, смущаюсь.
Заправляю локон за ухо.
Надо бы как-то обогнуть препятствие и продолжить путь а если точнее, как можно скорее самым постыдным образом сбежать с места происшествия. Где я только что потеряла свою гордость и самоуважение. Правда, что-то другое, кажется, взамен обрела. Только пока не совсем уверена, что именно.
А препятствие меж тем загородило мне весь проход и уходить с дороги, кажется, не планирует. Рядом с этой горой кажусь себе мышью.
- Должны были сменить! бодро соглашается возмутитель моего спокойствия. Но я выиграл в карты у сменщика право простоять у ваших дверей ещё сутки.
У меня в животе как будто разрастается огромный мыльный пузырь. Становится так щекотно, и я словно наполняюсь воздухом. Главное не оторваться от земли и не взлететь вместе с этим мыльным пузырём. А то радугу вот-вот стану отражать, потому что мои губы сами собой начинают растягиваться в ответной улыбке.
Под карим взглядом, который вдруг медленно и тягуче опускается на мои губы от этого движения, я тут же спохватываюсь. И напускаю на себя чопорный вид.
Начинаю обходить стража по широкой дуге выруливаю туда, где у стеночки есть ещё немного
свободного пространства. Мне в спину летит эмоция жёсткого разочарования.
Правда, потом одна тревожащая мысль приходит мне в голову, и я сама не понимаю, почему притормаживаю.
Оборачиваюсь.
- Но как же спать?
Карий взгляд немедленно возвращается к моему лицу. И принимается за дело, на котором его прервали в прошлый раз. Ну, то есть облизывать мне губы.
- Потом отосплюсь. Спасибо за заботу! Моя принцесса.
От того, каким тоном он говорит это «моя», у меня в животе всё-таки взрывается тот дурацкий мыльный пузырь. Теперь весь день буду сиять на окружающих радугой.
***
Правда, радугу приходится кое-как сдерживать. Потому что весь день меня занимают обязанности члена королевской семьи.
Отец в обязательном порядке привлекает каждого из нас особенно Теодора, разумеется, как будущего короля к делам государства. Чтение документов, присутствие при дипломатических встречах и на заседаниях Совета министров, помощь в разбирательстве прошений.
Папа считает, что нам с Шарлин тоже полезно вникать. Любит повторять, что когда-нибудь найдёт нам самых лучших принцев в мужья, а жена должна быть надёжной опорой мужу в правлении. Такой, какой всегда была для него мама. Она даже проекты некоторых указов ему писала.
Только Вильгельм вечно отлынивал, сколько себя помню. Хельм считает, видимо, что таким гениальным личностям, как он, не нужно вкалывать, достаточно импровизации. Стыдно признаться, но иногда мне кажется, что это так и есть.
Ну, мне-то всё всегда давалось с упорным трудом. Поэтому сегодня не вижу причин изменять своим привычкам. И бегло поцеловав отца в щёку, начинаю наше с ним обычное утро в его рабочем кабинете. Начинаю с того, что помогаю ему сортировать письма. И записываю под его диктовку парочку. Давно уже взяла на себя часть обязанностей его личного секретаря.
Утро наше с ним время. Отец встаёт рано, и в восемь утра, а то и в семь уже принимается за дела. Я пошла вся в него, тоже ранняя пташка. Остальные в семье совы, и как-то так получилось, что именно я разделяю с нашим венценосным родителем самые ранние и самые продуктивные для нас обоих часы.
Мне нравится думать, что я папина любимица. Хотя прекрасно знаю, что каждого в нашей семье он любит одинаково, больше жизни.
Мои пальцы заняты бумагами. Иногда гусиным пером.
Но мои мысли всё утро мои мысли то и дело возвращаются к дверям моей спальни.
Неужели настолько упёртый, что собирается не есть и не спать ещё целые сутки?!
Боги, надеюсь, сменщики хотя бы отпускают этого идиота в уборную.
От подобных мыслей начинаю смущаться настолько, что отпрашиваюсь у отца и заканчиваю работу пораньше. А то он у меня менталист, мысли читает в два счёта. Конечно, не в его строгих принципах влезать в чужую голову без разрешения. Но всё же он меня слишком любит, мало ли я сама себя сегодня не узнаю. Вдруг и ему станет интересно, почему у его всегда такой аккуратной дочери на письме второй раз за минуту появляется безобразная клякса.
***
В конце концов, понимаю, что слишком взбудоражена. И жду вечера с таким нетерпением, что это становится уже просто неприлично.
И тогда нарочно тяну время. Не возвращаюсь в свои покои до последнего.
Десять часов вечера одиннадцать полночь не может же он и правда столько часов подряд стоять на ногах без отдыха?! Уверена, капитан дворцовой стражи пресечёт непотребство и установит правильный режим дежурств. Сутки через трое, кажется? Или через двое?