Тем временем, заметив, что русские отвлеклись на обсуждение своих духовных тонкостей, Буранак не прощаясь, отступил вглубь кустов и неслышно скрылся в тайге.
Ты, Ефимка, погодь. Язычники они тоже божьи твари. Да и ноне всё перемешалось. Говорят, что половина мужиков и вовсе бога забыла, кресты с церквей поскидали, попов поубивали. Онуфрий опять обратился к Григорию, а ты, мил человек, покажь нам какой крестик носишь об осьми концах, аль о четырёх.
Мужики, я вообще креста не ношу. Рассмеялся Григорий. А до того, как всё это суеверие отринул, носил, что матушка с батюшкой повесили. Кажись осемь концов было Григорий поморщился. Всё одно никакого бога нет.
Не богохульствуй! в голосе Онуфрия брякнуло железо осуждения. Негоже человеку, аки твари лесной жить безбожно. Даже тёмные алтайцы и те своим бесовским божкам молятся. А ты говоришь: «Бога нет».
Я же с вами не спорю, Григорий не собирался вступать в полемику, вам ваш бог нужен, ну и верьте на здоровье. Я, конечно, было дело, нескольких попов лично в распыл пустил, но один умный человек вразумил, что не стоит других жизни лишать из-за их заблуждений.
Так это ты никонианских попов жизни лишал? Гришка Рогов что ли?
Один что ли Григорий попов в распыл пускал? Григория красные разыскивают, расстрелять хотят. А я живу себе тихо-мирно. Вот даже ружьё мне разрешено носить, на охоту за боровой дичью ходить. Давайте так, мужики. Я сейчас с вами попрощаюсь и дальше пойду, а вы тоже топайте куда шли. И никто никому ничего
Как это, пойдёшь? возмутился Ефим. При этом его конопатое лицо исказила гримаса ярости. Ты пойдёшь, значится,
куда шёл, а кабаргу нам как выслеживать?
Ефимка, ты со своёй кабаргой утомил уже! тормознул товарища Онуфрий, её мы уже не догоним, это раз. Чем тут тебе этот безбожник поможет, тоже не понятно, это два. Но наказать его надо. А то придумал Как только язык повернулся! Хотя не прост ты А скажи-ка нам лихой-удалой, зелье табачное пользуешь?
Нет, не было у нас, у Роговых такого обычая. Не курили в нашем роду эту сатанинскую траву. Григорий явно удивлён вопросу.
Зелена вина много ли выкушиваешь?
Рад бы, но утроба больше штофа не принимает. Хоть иной раз и надо бы
А ну-тко, паря, крестное знамение наложи! вдруг потребовал Онуфрий.
Я ж, те сказал, в бога не верю.
Просто крест наложи и всё. Верю, не верю как баба, право, слово
Григорий машинально сложил указательный и средний и поднёс ко лбу.
Ишь! Ефимка, не кукишем сатанинским крестится, знать нашего древлеправославного роду-племени. Обрадовался Онуфрий. Так и быть, мы тебя отпустим. Только берданку Ефиму отдашь.
Мужики! Взмолился Григорий. Без берданы мне нельзя. Лучше сапоги возьмите. Отличные, яловые, с годовалого бычка, дёгтем пропитаны да с салом медвежьим он вытянул ногу и похлопал по голенищу. А берданка меня кормит. Патроны могу отдать, у меня ещё осталось с десяток. Себе только пару штук оставлю.
Григорию совсем не улыбается остаться в тайге без оружия. Да и новое ружьё неизвестно, удастся ли найти. Вот сапоги, он уверен, брат ему стачает. А шлёпать босиком по тайге пару дней не страшно, даже привычно. Лето на дворе.
Он стянул с ног сапоги и передал их Ефиму. Тот раскрутил онучи и высвободил ноги из лаптей. С удовольствием пошевелил пальцами Лапти взамен возьмёшь, али босо пошлёпаш?
Тут его перебил Онуфрий. Паря, глаголь нам, что в мире деется? А то люди разно бают. То про каких-то колчаков, то про чехов, мол, что живьём крестьян жгут Какие-то бесы красные, говорят, у людей последнее жито отымают Правду бают, али брешут, аки псы шелудивые?
А вы где схоронились то, что ничего не знаете? удивился Григорий. Вся Россия- матушка третий год на ушах стоит, а вы какие-то сказки пересказываете.
До нашей Дайбовой заимки, слава Господу Нашему Исусу Христу, чужие редко добираются. Мы нарочно подале поселились, что бы дьяволовых искушений избегнуть. Токмо иногда купцы, что тоже православной веры придерживаются, забредают.
В следующие пять минут Гришан прочёл лекцию о международном и внутреннем положении. И закончил призывом сидеть и не высовываться, может и обойдёт их лиха година стороной.
Ох, страшные ты вещи говоришь, Грига, Онуфрий заключил, когда почувствовал конец рассказа. Воистину по Писанию последние времена наступают и конец мира близок. Царство анчихриста наступило Неужто, спасение наше только в огневом крещении ? Ох, беда-беда
Не нашего ума дело, перебил его Ефим, вернемся в деревню, пусть наставник решает, что дальше делать и как жить.
Григорий не стал вдаваться в тонкости эсхатологии. Он попрощался с новыми знакомыми, прихватил ружьё, и потихоньку двинул на закат. У него оставалось ещё несколько патронов, что давало надежду вернуться не с пустыми руками.
(посёлок Улала, Бийского уезда)
Август двадцатого года в Ойротии был знойным. Он нещадно выжег луга на южных склонах низких Алтайских гор. Только пучки сухого астрагала скрежетали под редкими порывами ветра.
Григорий Рогов вольным охотничьим ремеслом занялся по простой причине. После бесед со старым алтайским шаманом он много думал, много сопоставлял, наблюдал и в результате пришёл к выводу, что надо остепеняться. Плетью обуха не перешибить С Москвой воевать бесполезно, приведёт это только к крови крестьянской и общему озлоблению. Мстить за убитых жену и детей после всех событий последнего года, казалась ему делом пустым. Обзаводиться новой семьёй он решил погодить. Пока жил бобылём, помогая вести хозяйство младшему брату.