В шумном зале ресторана
Средь веселья и обмана
Пристань загулявшего поэта
Возле столика напротив
Ты сидишь вполоборота
Вся в луче ночного света
Так само случилось вдруг
Что слова сорвались с губ
Закружили голову хмельную
И после крошечной паузы:
Ах какая женщина, какая женщина.
Мне б такую,
Ах какая женщина, какая женщина.
Мне б такую
Подыгрывать мне стали уже на третьей строчке. Сначала включился Серёга со своим фортепиано, потом подтянулась ритм-секция барабанщик и басист, а затем и гитара. Припев я исполнял а-капелла, так как музыканты не хотели играть в угадайку, а решили услышать его мелодию.
Начиная со второго куплета музыкальное сопровождение хита группы «Фристайл» вступило по полной. А я смотрел на Лену, и наши взгляды сцепились, примагнитились, называйте это, как хотите. Она, кажется, понимала, что эту песню я пою для неё, и её муж, похоже, это понимал, я краем глаза видел, как он ёрзает. Но это всего лишь песня, пусть во мне и всколыхнулось давно забытое чувство.
Ты уйдёшь с другим я знаю
Он тебя давно ласкает
И тебя домой не провожу я
Да, дорогая моя, ты всё понимаешь, и пунцовые щёки тому свидетельством. А я заканчиваю петь и, почему-то совершенно обессилевший, чувствуя, как насквозь промокла рубашка на спине, спускаюсь в зал.
Браво! слышу чей-то крик.
Бис! требует ещё кто-то.
Но я молча усаживаясь на своё место, и с ходу опрокидываю в себя третью рюмку. Заедаю уже остывшим блинчиком, после чего бросаю на стол пятёрку, встаю и направляюсь к выходу.
Женька, постой!
Уже в маленьком фойе, возле пустого гардероба и под настороженным взглядом швейцара чувствую, что кто-то хватает меня за руку, и на инстинктах едва не бью с разворота. Хорошо, что реакция ещё в норме, успел кулак остановить на полпути, иначе лицо Серёги пострадало бы вместе с очками.
Блин, убьёшь на фиг! Что с тобой?
Извини, похоже, спиртное в голову ударило, сокрушённо пожимаю плечами.
Понятно, значит, тебе даже в таких дозах алкоголь противопоказан. А куда рванул как ошпаренный?
А что мне тут делать? Выпил, закусил, пять рублей оставил вон на столе, там вашей Викуле-Маше на чай хватит.
Слушай, ты после этой песни какой-то другой стал. На кого злишься-то?
И правда, на кого я злюсь? На Лену? Нет. На себя? Может быть, но не уверен. Наверное, на сложившиеся обстоятельства. Если бы Лена не подошла, я бы спокойно досидел на месте, и ни на какую бы сцену не полез.
И правда, что это на меня нашло Да, надо было тоже кофе заказывать. Ладно, пойду домой отсыпаться.
Погоди На вот, Андрей Ильич сказал, чтобы я тебе вернул.
И рублёвая купюра из его кармана перекочевала в мой. Я не стал возражать.
Слушай, а чья это песня, ну, что ты пел?
Не помню, услышал где-то и засело в голове.
Вот же, как бы узнать, кто автор Может, хоть слова напишешь?
Ну вот, как я и думал. Ну в этом случае ситуация просчитывалась на раз-два.
Утром напишу, до отъезда успею, согласился я после небольшой заминки.
Может, забежишь ко мне часиков в 10? А то раньше просто не встану Живу я недалеко от твоего дома, на Советской-4, квартира 5. От бабушки осталась комнатушка, так она меня ещё перед смертью прописала, как чувствовала. Теперь живу отдельно от родичей, спокойно посидим, никто не помешает.
Хорошо, забегу.
Ну всё, до завтра, аревидерчи.
Глава 3
Сам я проснулся ненамного раньше, и первым делом выдул литра полтора холодной воды из крана на кухне. Голова совсем не болела, не так уж и много я, честно говоря, накануне выпил, а вот пить хотелось зверски. Лёгкое брюзжание маменьки выслушал ещё накануне вечером, перед тем, как рухнуть в постель,
Товарищ жил в такой же коммуналке, дом был близнецом нашего, только на первом этаже.
Принёс? спросил Серёга, открывая дверь после двух длинных и одного короткого звонков.
Ага. Вот, держи.
А ты меня, если честно, разбудил своим звонком.
Это заметно, согласился я, глядя на его всклокоченные лохмы.
Кофе будешь?
А что, у тебя и кофе есть?
«Наша марка». Такой же у нас в ресторане подают. Только молока у меня нет. Холодильника нет, и хранить негде.
Можно и без молока. Но с сахаром.
Всё-таки странно, что ни я, ни мои более старшие товарищи не слышали этой песни, задумчиво бормотал спустя несколько минут Зинченко, прихлёбывая горячий кофе, вернее, кофейный напиток. Так и не вспомнил, где мог её слышать?
Блин, хоть убей не вспомню.
Странно Где слышал не помнишь, а текст знаешь наизусть.
Вот ведь пристал, как банный лист к одному месту. Сижу тут, как на допросе у следователя. Может, сказать, что я эту песню сам сочинил? Ведь как ни крути, а песня теперь пойдёт по рукам, станет, так сказать, народной. И если когда-нибудь и появится группа «Фристайл», то эту песню они уже ни при каких обстоятельствах не сочинят, потому что кто-то сочинил её задолго до них. Почему бы этим кем-то не стать мне?
Ладно, видимо, придётся признаться, вздохнул я, сделав небольшой глоток кофейного напитка.
В чём?
В том, что я песню сочинил.
Зинченко удивлённо вытаращился на меня.
То есть как?
Да вот так, снова и ещё протяжнее вздохнул я. Сидел как-то с гитарой, бренчал что-то, а тут вдруг само собой получилось. Сначала мелодия, потом текст дня три сочинял, вылизывал. Правда, припев родился сразу.