Встретили меня хорошо, с русской гостеприимностью. Так что пили мы много и долго. В поезд я подсел ещё во Франции, а осознал себя в живых уже на территории Германии, которую постарались проскочить без стрельбы и геноцида. А потом Антон Иванович долго не мог понять, почему нельзя доехать до Москвы через Брест и Минск, а нужно обязательно завернуть в Богом и людьми забытое захолустье. Вот и сейчас он тактично попрекал меня, поглядывая в вагонное окно на приближающуюся станцию.
Право слово, Гавриил Родионович, куда Вы меня завезли? И ладно бы меня одного. Пожалейте других пассажиров. Они то в чём виноваты?
Я посмотрел на полковника. Тот, за спиной Деникина, подавал знаки, давая понять, что остальные попутчики на глаза генералу не попадались, и о содержимом нескольких вагонов он просто не знает. Вот болван. Это про Лаврентия. Неужели нельзя было меня предупредить?
Но, Антон Иванович, Вы же знаете, что наша разведка доложила о готовящемся в районе Бреста покушении. Мы не могли рисковать ни Вашей жизнью, ни своими людьми, пытаясь предотвратить теракт на территории недружественного государства. Польша, в нынешние времена это просто
колоссальный рассадник троцкизма. Вот плюньте на улице в прохожего обязательно попадёте в бомбиста.
Приходилось мне усмирять Польшу во времена оные, Деникин улыбнулся собственным воспоминаниям.
Вот видите? Они этого не забыли. Мстительные дикари. А тут ещё троцкисты. Потому и пришлось Польшу проехать ночью, кружным путём, не заезжая в крупные города.
Но есть же график движения поездов?
Здесь? Вы меня удивляете, Антон Иванович. Это не Германия, где даже поездные грабители покупают билет в кассе. Тут же вековые традиции шляхетской вольности. Расписание ограничивает свободу, а потому поезда ходят ориентируясь по чувству справедливости машиниста, скорректированного в традиционной потасовке с кочегаром и кондуктором. Да и забудем про них. Сейчас остановимся ненадолго, наберём воды, и побредём далее, благословясь.
Побредём, устало согласился генерал, протирая глаза. Но сначала хотелось бы выспаться. Замучили вы меня, господа-товарищи. Преферанс, конечно, дело хорошее, но не сутки напролёт.
Замечательная мысль, подхватил Берия-младший, отдохните. Всё равно ничего интересного.
Пожалуй, что так. Генеральский окурок вылетел из окошка остановившегося поезда и упал на крышу собачьей будки. Разбудите меня уже в России.
Я подождал, пока дверь в купе закрылась, и ухватил хитроумного полковника за рукав.
Лаврентий, признавайся, он что, совсем ничего не знает?
А как ему об этом рассказать? Не согласится же, товарищ генерал-майор. Рыцарь белой мечты, мать его.
Ты выражения выбирай, полковник.
Извините, Гавриил Родионович, это от растерянности. Только Деникин в любом случае не пойдёт на прямой захват власти. И бумаги Ваши ему показывать бесполезно. Обрадуется, конечно. Может быть, даже в рамочке на стену поверит. Но не более.
И что делать? Ты же разрабатывал операцию? Название звучное придумывал. В переводе с немецкого "Подкидыш"?
Он самый, Берия знакомым жестом поправил пенсне. Только я надеялся на Вашу помощь. Мне брат сообщил.
Вот тебе, а не помощь, мой кукиш упёрся в нос Лаврентия. Выкручивайся сам. Не знаю как, но чтоб к вечеру доложил об исполнении. Распустились, канальи.
Я вдобавок погрозил Палычу-младшему кулаком, и выпустил на платформу давно просившегося на прогулку такса.
Не хулигань. И не охоться без меня. Собака.
И успел ещё заметить, какими умоляющими глазами проводил Берия-младший грозного охотника на полярных медведей.
Глава 21
Помянув Всевышнего Деникин перекрестился на висевший на стене походный киот, с которым не расставался уже много лет, и растерянно охнул. Никола-чудотворец на иконе вежливо поклонился, виновато развёл руками и показывал пальцем на соседний образ.
Чудо Господне! Прошептал генерал.
В ответ что-то захрипело, свистнуло, и после недолгого шипения послышался голос:
Извините, товарищ Деникин, но Вашими делами занимается военное ведомство. Со всеми вопросами и предложениями к архистратигу Михаилу. Переключить?
Д-д-д-давайте.
Предводитель небесного воинства козырнул Антону Ивановичу, а потом, подняв голову, прокричал куда-то наверх.
Изя, слышишь? Добавь мощности, а то я тут в серебряном окладе экранирует. Да, вот так нормально. Что? Да как я Гавриле привет передам? Так он опять генерал? Что? И ему не надоело за столько лет?
Архангел, наконец, настроил связь и обернулся:
Извините, работа. А я к Вам по делу.
Ко мне?
Разве тут ещё кто-то есть? Разве что Никола, но он штатский не считается. Понимаете,
тут такое дело нарисовалось. Как сказать-то попроще? Ага, вот. Почему бы Вам не принять на себя тяжёлую ношу Божьего испытания? В тот смысле, что там, наверху, принято решение назначить Вас Великим Князем Литовским. Нет-нет, не торопитесь возражать. Представляете, на каком уровне обсуждалось? И в конце то концов Родина-мать зовёт!