К тому времени, как я возвращаюсь в гостиную, они уже видели мой вес на экране.
На три фунта меньше, чем нужно, говорит мама. Немного странно, но нет особых причин для беспокойства.
Нет, протестует бабушка, это может быть признаком того, что её метаболизм слегка изменился.
Мама и бабушка достают свои Гизмо и начинают подсчёты.
Дедушка Питер закатывает глаза, затем опускается на диван рядом со мной. Он придвигается настолько близко, сто я чувствую запах его лосьона после бритья, напоминающий мне о сосновых деревьях, запрограммированных для декабря. Когда я была маленькой, мне нравилось тереться о его щёку, чтобы его запах остался на моих пальцах.
В старые времена, говорит он, я бы посоветовал твоей маме посадить тебя на гамбургеры и жареную картошку.
Я не могу удержаться от смеха. В дедушке Питере есть что-то такое, от чего людям становится тепло и уютно.
А что такое жареная картошка?
Что такое жареная картошка? Он покачивает головой. Ммммм. Лучшее, что только можно придумать. Сначала ты берёшь картошку это такой плод, который рос в земле. Потом режешь её и кладешь эти кусочки во фритюрницу, полную кипящего масла. Они получаются хрустящими снаружи, но мягкими и нежными внутри. Слегка солишь их, отчего вкус немного смахивает на слёзы радости. Затем обмакиваешь их в нечто сладкое и пикантное под названием кетчуп, сделанное из помидоров.
Я пытаюсь свести все эти описания в одно, но моё представление туманное. У моего знакомого есть маленький аппарат... я начинаю возбужденно рассказывать дедушке Питеру об изобретении Бэзила, но затем замолкаю.
И что этот аппарат делает?
Ничего. Забудь.
Ты можешь мне рассказать, дедушка откидывается на подушки и лениво складывает руки на животе, как будто ему не нужно никуда спешить, и нет ничего лучше, чем сидеть и слушать меня.
Хотела бы я все рассказать дедушке. И бабушке Эппл. Им, скорее всего, понравился бы прибор Бэзила, потому что они смогли бы вспомнить все запахи. Но если я скажу им, у мамы появится миллиард вопросов о том, где и когда я его встретила, кто его семья, где они живут и чем занимаются. Ты бы хотел ещё раз увидеть и почувствовать запах еды?
Талия! мама резко поворачивается и смотрит на меня. Что ты только что сказала?
Я спросила, хотел бы дедушка Питер ещё раз увидеть и почувствовать запах еды.
Мама и бабушка Грейс обмениваются взглядами.
Ты отлично знаешь, что теперь мы этого не делаем, произносит мама.
Я на секунду задумываюсь, затем спрашиваю. А почему нет?
Мама даже не собирается отвечать на это, но бабушка говорит: Потому что в этом нет необходимости, не говоря уже
о том, что это нелегально.
Нелегально? дедушка Питер приподнимает бровь, отчего на его лбу появляются морщинки. Ты уверена?
Разумеется, грубо отвечает бабушка.
Это подпадает под Универсальный Закон о Защите Питания, добавляет мама.
Молодежь называет его жратвуха, говорит бабушка, и дед смеётся
Жратвуха? переспрашиваю я.
Жратва порнуха, уточняет бабушка Грейс.
Мама, смущённо протестует моя мама.
Ей семнадцать. Она должна знать, как всегда прагматично заявляет бабушка. Но он, она кивает в сторону дедушки, который хихикает как ребёнок. Он безнадёжен.
Мне становится интересно, действительно ли мы с Бэзилом нарушили какой-то дурацкий закон. Знает ли он, что это нелегально? Должно быть, он чертовски испугался, когда я сказала ему, что он должен представить свое изобретение. Но насколько это нелегально?
Юридические последствия, туманно отвечает мама.
Дедушка Питер вмешивается: Ну тогда я, вероятно, мысленно нарушаю закон прямо сейчас, потому что я определённо думаю о жареной картошке!
Питер! предостерегает его бабушка, а я смеюсь.
Он закрывает глаза: А сейчас я мечтаю о шоколадном коктейле. Жирном, холодном, сливочном, шоколадном.
Я припоминаю запах шоколада. Глубокий, слегка горьковатый, но сладкий.
Берегитесь, становится все хуже, говорит дедушка, Вызывайте охрану. Я представляю банановый сплит со взбитыми сливками и вишенкой на верхушке.
Внезапно мой желудок урчит и булькает. Глаза дедушки широко открываются и он хохочет.
Будь я проклят! Вы это слышали? Из-за меня желудок этого ребёнка начал урчать. Он смотрит на меня. Давай попробуем ещё раз.
Он наклоняется ближе к моему животу, поднимает край моей толстовки и футболки, как будто я маленький ребёнок и он собирается похлопать меня по животу. Я пытаюсь протестовать, но тяжело сдержать смех, когда дедушка Питер валяет дурака. Приветик! произносит он, Как насчёт огромной порции сдобного слоёного печенья, бисквита с маслом и вкусного густого колбасного соуса? Или пиццы пепперони с плавленым сыром моцарелла?
Питер Алан Пайк! кричит на него бабушка.
Он поднимает голову: Что, моя дорогая?
Что за чушь ты творишь с нашей внучкой?
Он улыбается мне и опускает мою футболку, затем ласково похлопывает меня по животу. Ничего такого, о чём тебе следует беспокоиться.
Надеюсь, это так, ворчит бабушка Грейс, затем отворачивается обратно к экрану и продолжает подсчёты.
Я, должно быть, делаю что-то неправильно, говорит мама с тем же хмурым выражением лица, какое раньше было у бабушки. Я продолжаю точную калибровать её синтамиловую формулу, но она, видимо, работает некорректно.