Трюк, чтобы вас отвлечь, догадалась Элеонор.
Да, мэм. Я прошу прощения, произнес Эрик.
Она отмахнулась от него.
Просто доставьте моих внуков в больницу, и вы прощены.
Он готов, давайте вывезем его отсюда, сказал медик.
Вошли несколько человек.
Я возьму его. Ефраим подхватил Криса, не обращая внимания на боль, пронзившую его тело. Все оказалось не настолько плохо, как могло быть, ведь он поел досыта. Его раны уже затянулись.
Он разъяренно посмотрел на людей, которые все еще хотели забрать Криса.
встречая каждый его толчок.
Как насчет тысячи лет?
Нет.
Как насчет миллиона лет?
Ефраим осторожно опустился на нее. Он нежно прикасался к ее губам, двигаясь лениво, так, как ей нравилось. Она облизала губы, не переставая постанывать под ним.
Я никогда не устану от тебя. Даже через миллион, триллион, квадриллион лет.
Почему? На мгновение она стала серьезной.
Выражение его лица смягчилось.
Потому что я очень люблю и обожаю тебя, Медисон.
Я тоже тебя люблю, Ефраим. Очень. Он смял ее рот в обжигающем поцелуе.
Через несколько минут Медисон отстранилась. И неудержимо хохоча, спросила:
А как насчет миллиона, биллиона, триллиона, квадриллиона
Ефраим сердито выдохнул:
Я так понимаю, что делаю что-то неправильно, раз ты все еще можешь говорить. Он обхватил ее руками.
Что-о-о? ахнула Медисон, когда они вдруг взлетели к потолку. Он без труда перевернулся вместе с ней, и теперь она лежала на нем.
Ее спина касалась потолка, а руки были подняты верх и прижаты его рукой к потолку над головой.
А теперь давай посмотрим, сможем ли мы найти что-то более интересное, чем разговоры.