Что-то вроде того, согласился Артур. Вас узнали, написали мне.
И, подозреваю, именно после этого мне предложили продолжить учебу, легко сложила факты Мари. Изначально на работу её приняли медсестрой. Не то что бы все места постдипломников были заняты в больнице скорой помощи из-за огромной нагрузки была постоянная текучка, да и работали здесь по двое постдипломников каждую смену, но брать человека со стороны по одному диплому, без рекомендаций, без хотя бы отзывов работавших с ним коллег никто рисковать не хотел. По крайней мере, сперва не проверив его на адекватность.
Возможно. И не стал скрывать: По крайней мере, не удивлюсь. У меня спрашивали насчёт вашей компетентности. Это заставило её помрачнеть. Я ответил честно и ничуть о том не жалею. Вы уже дошли до этой ступеньки один раз, ни к чему заставлять вас терять время второй. Вы ведь до сих пор хотите стать врачом, раз уж устроились на работу в больницу? Я имею в виду, вы ведь могли бы поступить на любую другую специальность.
Хочу, не стала скрывать Мари. Тут напрашивалось продолжение, потому она постаралась облечь свои чувства в слова: Мне нравится приносить пользу людям. И знать, что мои усилия действительно её приносят. Не просто облегчают жизнь, а помогают. Осуждаете?
Почему? Мотивация ничем не хуже прочих. Я сам, если не заметили, работаю в больнице, так что уж за стремление помогать осуждать точно не буду.
Наконец принесли заказ, так что дальнейший разговор они продолжили уже после еды. На удивление сытной и вкусной. Или ей так казалось после долгого дня?
Всё ещё не рискуете есть в столовой? по её аппетиту сообразил мужчина. Девушка, помедлив, кивнула. Зря. Здесь она очень даже ничего. По крайней мере раньше была.
Тогда почему на обеды вы бегали сюда? подловила его на несоответствии Мари. И сама испугалась своей наглости. Всё-таки он был её старше и по возрасту, и по должности.
Но бывший коллега только негромко рассмеялся:
Потому что, как и вы, обедали мы уже поздно вечером, когда столовая не работала. А если серьёзно, вы же не думаете, что все столовые в больницах закупают продукты у одних поставщиков?
Нет, конечно. Но зато все больничные столовые ограничены довольно скромным бюджетом, а магически выращенные продукты часто бывают дешевле. Как это не парадоксально.
Думаете, сейчас вы можете на них среагировать?
Не знаю. Но проверять не рвусь,
автобус будет только вечером. Арендуемого транспорта в посёлке, разумеется, не было, а вызвать такси из города было, конечно, можно, но это влетело бы в копеечку, а он серьёзно поиздержался. С весьма отдалённой зарплатой и урезанным разгневанным после отказа идти на бал отцом содержанием такая роскошь сочеталась плохо. Отца наверняка завела матушка, в последнее время всерьез озаботившаяся вопросом женитьбы единственного отпрыска и мотающая нервы обоим мужчинам, так что на него Герберт почти не злился. Да и в обычное время зарплаты ему почти всегда хватало. Просто после отпуска было сложновато: отпускные уже потрачены, а аванс ещё далеко. Так что такси отпадало. Пришлось воспользоваться тем вариантом, которым он вообще пользоваться изначально не собирался.
Машина с гербом клана совсем простенькая, непохожая на те, что принадлежали Ладер, Кримос или даже Герт, зато более высокой проходимости подъехала минут через сорок. Разумеется, ждать её на улице Герберт не стал, зашёл в здание, так что сейчас направился к двери.
На улице пошёл снег, уже успевший прикрыть грязь около лужи и укутать ступеньки станции. Он слабо поскрипывал под ногами и был настолько ослепительно белым, что посёлок показался ещё грязнее.
Герберт Киристе, следователь по делам с магической составляющей департамента внутренней безопасности, представился он перед тем как залезть на переднее сидение.
Теодор Сортэне, кивнул водитель, когда пассажир захлопнул дверь, разворачивая автомобиль.
Грегор Сортэне, добавил пассажир с заднего сидения. И протянул сухую ладонь: Глава клана Сортэне.
Не ожидал подобной чести, пожал ему руку гость.
Это, кажется, единственное место, где мы можем спокойно поговорить, пояснил неожиданность уже весьма немолодой, но ещё активный мужчина с насыщенно фиолетовыми прядями в уже седых волосах. У внука режутся зубки, так что орёт, кажется, непрерывно.
Сочувствую. У него самого близких младших родственников подобного возраста не было, а те, что были, жили вдалеке от столицы, так что проблемы младенцев Герберт представлял очень отдалённо. Но от коллег был наслышан.
Но давайте к делу. Вы видели наш герб?
Сломанное зеркало и рукоять меча, вспомнил изображение на машине Герберт. Как это относится к делу, он не понимал, но предпочитал сначала выслушать, а потом уже задавать вопросы.
Верно. Изначально было целое зеркало. На такой его изменили при моём прапрапрапрадеде, когда стало понятно, что мы из обречённых кланов. Что, не слышали об этой традиции? Следователь помотал головой. Наверное, это закономерно: сейчас так уже никто не делает нет необходимости. И всё же пояснил: В те времена обреченные меняли герб так, чтобы показать свой изъян другим. Чтобы даже не слышавший об их обреченности по гербу мог это понять. Потом от этого отказались обреченные кланы исчезают слишком быстро, чтобы заморачиваться с геральдикой. С нашим всё было иначе: время шло, другие кланы, главы которых по несколько поколений подряд не могли пройти полноценной инициации на главенство, сгорали один за другим, а мы всё так же продолжали существовать. Мы не скрывали своей обреченности, не пытались как-то через брак ли, через артефакты ли поправить своё положение. Мы просто приняли свой рок и жили с ним. И как-то так сложилось, что в наш род стали вливаться дочери тех, других, когда просто не надеющиеся уже на иную партию, когда испытывающие искренние чувства, а когда пытающиеся обмануть свой собственный рок и подарить надежду хотя бы своим детям.