За время осады, помощи город не получил. Сражающегося в горах Киликии Раймунда оповестили о войне с запозданием, Мелисенда отправила небольшой отряд под командованием де Милли и князя Галилеи де Бюра лишь в конце декабря, Жослен Эдесский, по привычке, тоже вышел на помощь не торопясь.
Но к Антиохии войска королевы и Эдессы успели вовремя, и соединившись отправились навстречу Зенги. На полпути они нашли друг друга, во встречном сражении победу одержал эмир, но бой скорее следует назвать стычкой, потери оказались невелики, и противники разошлись, сохранив силы.
В это время, в Мосуле произошел переворот и Зенги, оставив в Алеппо сильный гарнизон, бросился в столицу.
Латиняне сходили к Алеппо, но без участия главного бенефициара князя Антиохии, осаждать не стали.
Иерусалим и графство Триполи (где в графинях состояла еще одна из сестер Мелисенды и Алисы), от реальной поддержки уклонились, Торос II Киликийский всецело поддержал но только морально, лишних бойцов у него просто не имелось. Зато соседи увидели в поражении Антиохии информационный повод, чем все поспешили воспользоваться.
В Европе к Заморью несколько охладели, что снижало боевые резервы Леванта. Требовалось напомнить о необходимости поддержать «восточный христианский плацдарм», и как можно громче. Падение Алеппо стало центральным эпизодом рекламной компании, к которому присовокупили попытку реконкисты египтян и натиск византийцев на Киликию, рисуя картину осажденной и ждущей падения Святой Земли, которой немедленно требовались подкрепления.
Идею тут же поддержала местная церковь, в том числе рассчитывая вернуть папе лидирующую роль, несколько утраченную за годы схизмы и череды мимолетных понтификатов.
В итоге в Рим отправилась солидная делегация от Иерусалима, Антиохии, Эдессы и Киликии, возглавленная архиепископом Тира Фульком Ангулемским.
Одновременно, Раймунд Антиохский, опасающийся скорого возврата Зенги, обратился к императору Византии, выехав в Константинополь. Мануил I некоторое время уместно поизмывался над мятежным вассалом, заставил на коленях просить прощения у покойного Иоанна II перед могилой, но затем простил, одарил, и обещал помощь войсками. Правда попозже. На время, впрочем, хватило и того. Вернувшись, Раймунд предал Константинопольские соглашения широкой огласке, что заставило подавившего бунт Зенги несколько повременить
с наступлением.
Делегация Заморья, меж тем, осенью 1145 года добралась до Европы, нашла в Витербо римского папу, к тому времени изгнанного из Рима местной коммуной, и изложила свое ходатайство. Прошение пришлось кстати, вес папского престола за последние годы резко упал и о его руководящей и направляющей роли окружающие стали забывать. Послы просили немного денег и подкреплений. Киликия еще признания суверенитета и распространения папской защиты «христианского государства от посягательств ромеев» под угрозой отлучения, как для Антиохии. Представители самой Антиохии о том не упоминали, памятуя, что их князь как раз наоборот, демонстрирует лояльность василевсу. Но в любом случае, сарацин армяне не опасались, помощь им требовалась против Византии.
Поначалу идея отклика в массах не нашла. Срываться с места по зову папы рыцари не рвались. Но у монархов Франции и Германии нашлись свои причины поддержать тему дальних благочестивых странствий, к делу присоединился св. Бернар, и маховик закрутился.
Весной 1146 года, со второй попытки, королю и св. Бернару удалось запустить проект на высоком уровне. В поход подписалось множество представителей высшей знати, а простых рыцарей пришлось даже отсеивать. Помимо них, как и в первый раз, пилигримами возжелали стать многие из третьего сословия, «и вскоре количество крестоносцев умножилось бесконечно», как докладывал папе св. Бернар. Цифра расплывчатая, но по взвешенным оценкам с королем выступило не менее 40 тысяч бойцов (включая пехоту) и до ста тысяч всего пилигримов, считая примкнувших не французов.
Большинство крестоносцев, включая короля, путь на восток и ситуацию там представляло слабо, и оттого чаще восторженно, не осознавая трудностей дороги и обстановки на месте. Наиболее вменяемым из знати был граф Терри Фландрский, в Святой Земле уже бывавший семь лет назад, при короле Фульке (дочь которого была женой графа), но его советов пока мало кто слушал.
В поход собралась и королева Элеонора, со свитой знатных дам, которых разумеется, сопровождал многочисленный обоз и толпы служанок.
Проблема заключалась в том, что папа римский как раз немцев отправлять на восток не собирался, планируя получить от Конрада III поддержку в очередной сваре с Сицилией. Но пропаганда войны с неверными «снизу» в Германии уже началась, и первым делом, добрые бюргеры принялись громить евреев. Ну а чего? Натуральные неверные, даже с востока, и насчет распятия к ним претензии имеются так чего далеко ездить? Один из пиар-менеджеров, цистерцианский монах Рудольф, проповедуя крестовый поход в прирейнских городах, к тому же, этот порыв поддержал. Не
и Алеппо, контролирующую пересечение караванной дороги с водным маршрутом по Евфрату. Взять город быстро не удалось, оставлять мятежников на основных коммуникациях перед войной с франками не хотелось, потому в осаде просидели три месяца. В сентябре, в одну из скучных осадных ночей, эмир принял, как обычно, на грудь и ушел спать, но больше не проснулся. Зарезал Зенги один из слуг, некий «евнух-франк Яранкаш», тут же бежавший в Джабар. Мотивы убийства назывались разные, было то убийство одиночки или заговор неизвестно, но поход тут же закончился. Казну Зенги соратники мгновенно разграбили, труп без особого почтения прикопали возле лагеря, после чего дружина разбежалась, потому как «эмиры собирали своих людей и старались овладеть какой-нибудь крепостью и переждать в безопасном месте ход событий».