После налета венецианцев в 1123 году, город оправился, население вернулось примерно к прежним семидесяти тысячам, а по результатам набега Фатимиды соорудили там крепость и разместили «сильный гарнизон, на случай, если бы франкам вздумалось напасть».
Несмотря на разграбление шесть лет назад, Тиннис оставался лакомой добычей, принося в казну как полтора Алеппо (в лучшие времена), плюс доход халифа от государственных ткацких мануфактур.
Взяв богатые трофеи и передохнув, армия разделилась.
Фульк с частью войск и собственными вассалами остался осваивать новые владения и укреплять Тиннис. В декабре город попытался отбить присланный одним из меняющихся правителей Каира отряд, но безуспешно.
Добровольцы из Триполи и Эдессы, с частью туристов из Европы и всем флотом, под командованием графа Понса Триполийского (получившего, кстати, за участие кроме доли трофеев денежный фьеф в Тиннисе в виде 1/3 сборов с порта), отправились вдоль берега на Дамиетту,
и всю оставшуюся к тому времени Византию, начиная с Константинополя. На чем республика Св. Марка и выскочила разом и на века, в «приморскую империю».
Генуя до середины X века была занюханным рыбацким поселком, а потом горожане устроили у себя пиратское логово. Поскольку морем на тот момент правили мусульмане, генуэзские пираты в основном именно их и грабили, отчего не только разбогатели, но и прославились как защитники христиан. Торговая деятельность тут развивалась медленно, привилегии в портах региона лигурийцы получили последними из республик, а широко развернули эту деятельность лишь к XII веку. В отличие от Светлейшей Венеции, Генуя именовалась La Superba «Гордая».
Пиза как игрок появилась на арене примерно тогда же, разве что раньше начала приторговывать каботажем вдоль западной Италии и формировалась как в первую очередь торговое государство, а пиратством баловалась в дополнение и ради обороны.
У Генуи оказалось и еще одно преимущество. Город считался вассалом Священной Римской империи и находился на ее землях, и с суши вероятный противник у него имелся только один, да и то лишь когда Лигурийская республика ссорилась с императором, что в начале пути случалось редко. А в остальное время, генуэзцы имели рынок сбыта награбленного, неисчерпаемый резерв пополнения «ловцов удачи» и спокойный тыл. Несмотря на эти бонусы, генуэзцы довольно быстро возжелали автономии, вассальные обязанности соблюдая очень ограниченно и поддерживая Римских пап, приобретя устойчивое покровительство последних. Кстати, одной из особенностей генуэзцев была тяга граждан к эмиграции. Тут изначально стремились к получению феодов или иных владений за пределами родины безусловно, связей с кланом отнюдь не порывая.
Пиза же изначально оказалась в центре бурлящей политической жизни Италии, воевала с соседями и папами, и через некоторое время стала форпостом германских императоров. Гибеллинская партия там оформилась быстро. По всему тому, город среди итальянских оказался «один на льдине» и граждан там насчитывалось на XII век половина от Генуи.
Ну а оба города описал в середине XII века Венеамин Тудельский.
Генуя «не имеет единовластного повелителя, а управляется сенаторами, которых граждане выбирают по своему произволу. У всех граждан устроены в домах башни, с вершины которых они, в случае распри, ведут между собою войну. Генуэзцы властители моря: они строят лодки, называемые галерами, на которых отправляются повсюду для грабежа и добычи и все награбленное и добытое привозят в Геную. Они ведут войну с пизанцами»
И Пиза «очень большой город, в нем насчитывается до десяти тысяч башен, построенных над домами, и жители пользуются ими в случае междоусобной войны. Пизанцы отличаются храбростью, не имеют царя или князя, а управляются избранными из среды себя сенаторами».
В Венеции испокон сложилась «олигархическая демократия». То есть вождя республики избирали приличные люди из патрицианских семей и из своих. Но при всей олигархичности, демократия внутри элиты действительно имелась и выбор как правило делался прагматично-объективный, «на общее благо». Местные кланы за время поступательного роста смогли избежать перманентной внутренней войны, поделить делимое и научиться кооперироваться в остальном, при том приняв важность сильного «ночного сторожа» в лице государства за спиною.
В Генуэзской республике, правили сперва два основных, непримиримо враждующих клана Манечиано и Кармадино. Средние семьи отдавались под покровительство главным, а мелкие
Разбив передовые разъезды армян, князь «с малыми людьми и без предосторожности» героично рейдовал в поисках основных сил Левона I недалеко от города Мамистра, где и нарвался случайно на такой же разведотряд киликийцев, только численно превосходящий. В завязавшейся встречной стычке, Боэмунд II, по обыкновению сражавшийся впереди, пропустил смертельный удар от неизвестного армянского ратника. Поле боя осталось за Киликией, труп опознали лишь после сражения, донесли Левону I, затем уж весть дошла в Антиохию, а оттуда в Иерусалим.