Ее подняли, как она была, мокрую и жалкую, и начальник приказал увезти ее на первом же возу с углем, направлявшемся в город. Там ее можно было отправить в больницу, и пусть профессор сам посмотрит, есть ли смысл браться за ее починку.
Около десяти часов семья господина коммерсанта стала собираться к завтраку. Первой пришла Тира. Она поспешила к Верному, гладила его, целовала и осыпала ласковыми словами.
Но Верный не шевельнул хвостом и едва взглянул на нее. Он продолжал лизать свои лапы, еще черные от угля.
Боже мой, мамочка! воскликнула фрекен Тира. Верный, конечно, болен он простудился ночью. Отец поступил ужасно.
Но пришел Вальдемар и с видом знатока объявил, что Верный оскорбился.
Все трое бросились к Верному с мольбами, извинениями и уговорами. Но Верный холодно смотрел то на одного, то на другого: было ясно, что Вальдемар прав.
Тира побежала за отцом, и господин коммерсант пришел серьезный, немного торжественный. Ему только что сообщили по телефону из канторы, как хорошо Верный выполнил свои обязанности, и, став на ковре у камина на колени перед Верным, он растроганно благодарил его за оказанную им большую услугу.
Это несколько смягчило Верного.
Все еще стоя на коленях и держа лапу Верного в своей, господин коммерсант рассказал остальным членам семьи, как было дело. Вором оказалась совершенно испорченная женщина, из самых худших, и все же подумать только! она вела довольно обширную торговлю краденым углем. Она придумала подкупать молодую сторожевую собаку куском сдобной булки. Но с Верным это, разумеется, у нее не вышло.
Я вспоминаю, продолжал господин коммерсант, болтовню одного человека. Мне не хочется его называть. Как часто этот человек говорил, будто позор, что животное отворачивается от хлеба, который с благодарностью приняли бы многие люди. И вот мы теперь видим, какая от этого польза. Как раз благодаря гм этой особенности Верный был в состоянии раскрыть отвратительное преступление, способствовать справедливому наказанию порока и таким образом действовать на пользу и нам и обществу.
Послушай, папа! воскликнула фрекен Тира. Ты не можешь пообещать мне одну вещь?
Что именно, дитя мое?
Что ты никогда больше не станешь требовать от Верного ничего подобного. Пусть они лучше крадут понемножку.
Обещаю это тебе, Тира, а также тебе, мой славный Верный, сказал господин коммерсант и встал с достоинством.
Верный проголодался, сказал Вальдемар с видом знатока.
Господи, Тира! Принеси же ему котлеты!
Тира хотела броситься на кухню, но в ту же минуту запыхавшаяся Стина вошла в комнату с котлетами.
Профессор, видимо, нашел, что нет смысла браться за починку мам Хансен, потому что она никогда больше не появлялась. Дети ее совсем исчезли. Что с ними сталось, я не знаю.