Она нежно перебирала его волосы, а он устремил на нее удивленный взгляд. Всматриваясь в мечтательную улыбку, раскладывал на атомы и изучал, пытаясь понять, что не ошибся в своих догадках.
- Малышка, ты ничего не хочешь мне сказать?
- О чем ты?
Он не ответил. Положил ладонь на ее щеку и продолжил то, на чем они остановились, но теперь в своей манере: настырно, чувственно и медленно. Прижал к себе тонкую талию, сгорбился, заволакивая собственным телом все окружающее Миру пространство. Он хотел быть везде, быть всем для нее, проникнуть в мысли, окутать тело настырной паутиной.
Если бы все видели его таким, каким видела она.
Хаос сместился на уголок горящих губ, на челюсть, оставляя поцелуи, как отметины своего пути. Когда приблизился к шее, задержался в сантиметре от кожи, позволяя собственному дыханию подарить Мире первые ощущения. Только после этого припал губами, слушая учащенное дыхание, чувствуя, как забилась венка под челюстью. Руки придерживали его за голову, так выглядела простая демонстрация того, насколько их обладательнице нравилось ощущать его касания. Этого было достаточно.
Хаос добрался до ключиц, стягивая платье по плечам обеими руками. Будто зачарованный, спускался все ниже, пока не почувствовал под губами мягкую плоть. Подбородок терся о край одежды, едва прикрывающей грудь. Мира не произнесла ни слова, не выразила свое несогласие даже малейшим движением.
Вновь примкнув к ее губам, пастырь пошел вперед, заставляя девушку пятиться, пока они не уперлись в постель. Усадил на самый край, сохраняя зрительный контакт. Мира будто
была пьяна. Невинный, доверчивый взгляд приобрел нотки восхищения и слишком отчетливого желания.
Хаос достал ленту из кармана и перевязал волосы. Коснулся нижней губы девушки большим пальцем она была слишком соблазнительна, чтобы оставить ее без внимания и сел на колени. Он не хотел объяснять, что делает, не хотел предупреждать. Получать искреннюю первую реакцию куда приятнее, потому пастырь осторожно, едва касаясь кожи, приподнял подол платья до середины бедер. Первый поцелуй чуть выше колена. Мира вздрогнула, но позволяла ему делать все, что он хотел. То, какой горячей стала ее кожа, только раззадоривало Хаоса.
Второй ближе к внутренней части бедра, за ним еще несколько, идущих все выше. Никакой рассеянности и спешки. Сначала чуть коснуться, затем поцеловать, оставляя влажный след. Слушая тихие, робкие стоны.
Поднимаясь, Хаос задирал и подол платья, по сантиметру, терпеливо, давая Мире время привыкнуть. Когда подняться выше было нельзя, оперся коленом между ее ног и уложил на спину. Корсет, стягивающий талию, поддавался пальцам пастыря столь же охотно, как и та, кто его надела.
Мира притянула Хаоса, заставляя накрыть ее тело. По тому, как нетерпеливо она ерзала тазом, понять желания оказалось не трудно. В этот раз девушка оказалась более настойчивой, а поцелуй куда более смелым.
Из праздного интереса, утоляя собственные желания, Хаос скользнул рукой между ними и коснулся ее белья. Мира охотно подалась вперед, навстречу его движению, позволяя прочувствовать влажную ткань.
- Иногда ты меня удивляешь, - прошептал он, поднявшись над ней на свободной руке. Черный хвост щекотал раскрасневшуюся щеку девушки, а ее руки, живущие своей жизнью, сжимали его напряженные плечи.
Они смотрели друг другу в глаза, ясно различая в них взаимный голод.
Непослушная ладонь Миры легла на его лицо. Очертила угловатую челюсть, зацелованные ею же губы, одного взгляда на которые хватило, чтобы прикусить свои.
- А ты меня.
Хаос приблизился, коснувшись своим носом ее, от нового поцелуя их отделяли жалкие миллиметры. В этом моменте было нечто волшебное, сокровенное.
- Поверь, малышка, это далеко не все, чем я могу тебя удивить, - шепнул он. Сглотнув, добавил. Но сейчас тебе пора спать.
Резко оттолкнувшись руками от матраса, встал на ноги и распустил хвост. Мира даже не успела поймать момент, когда вместо прекрасного мужского лица над ней оказался всего лишь потолок комнаты. Она округлила глаза и, приподнявшись на локтях, нашла Хаоса у кресла, снимающим одежду.
- Ты серьезно? спросила, никак не понимая причину таких перемен.
- Абсолютно, - прежде, чем Мира даже подумала возмутиться, кинул в нее тонкую нижнюю рубашку на завязках у груди. Переодевайся.
Сам молча отвернулся, расстегивая ремень брюк.
Мира была настолько ошарашена, что сделала приказанное, не задумываясь. Когда объявила, что закончила, он подхватил ее, будто она весила не больше котенка, и упал вместе с ней на постель, после чего свободной рукой подцепил край одеяла и завернул их, превратив в один большой кокон с двумя гусеницами. Зарылся в волосы лицом и прижался так сильно, что первое время Мире даже было нечем дышать.
- Доброй ночи, малышка.
- Что? она попыталась обернуться, только в такой тесноте и руками-то пошевелить оказалось сложно. Дор, погоди
- Поздно, я уже сплю.
- Ты не - от возмущения и абсурдности ситуации замолкла, испустив перед этим полный негодования вздох.
Девушка, организм которой бурно пытался протестовать отходу ко сну, ощущала размеренное дыхание пастыря. От него кожа покрывалась мурашками, оно щекотало шею. Хаос уснул, а она долго думала о том, что это значит. Почему он остановился? Неужели, настолько неумело все делала? В чем была ее ошибка?