Овидий, я живу близ тихих берегов
Твой безотрадный плач места сии прославил
Как часто, увлечён унылых струн игрою,
Я сердцем следовал, Овидий, за тобою!
Но не будем путаться. Вернёмся от овидиевских инициалов П.О.Н. к заветному вензелю «О да Е».
Что там у нас происходит в семействе Лариных:
Два раза в год они говели;
Любили русские качели,
Подблюдны песни, хоровод;
В день Троицын, когда народ,
Зевая, слушает молебен,
Умильно на пучок зари
Они роняли слёзки три
Стойте, кони привередливые! Дайте и мне побыть привередою. Про подблюдны песни (во время гаданий) и «говели» (соблюдали посты) Вы легко дознаетесь и без меня. Я Вам лучше расскажу про «пучок зари». Вам же интересно, что за такая заря пучком встаёт во тьме холодной
Так вот, не встаёт она и не садится, а весьма успешно растёт и пахнет, потому что она травка c блестящими листьями. Иное её название любисток. Травку эту богоугодную во время троицкого богослужения следовало оросить слезою, дабы от грехов очиститься. Жаль, Серкидон, нет у Вас грехов, а то бы Вы легко и просто от них очистились
Сразу после описания простой жизни Лариных следует кончина отца семейства. По-тогдашнему «уважать себя заставил», а по-нашему «склеил ласты» старичок:
Он был простой и добрый барин,
И там, где прах его лежит,
Надгробный памятник гласит:
Смиренный грешник, Дмитрий Ларин,
Господний раб и бригадир,
Под камнем сим вкушает мир.
С господним рабом всё понятно, а вот что за «бригадир»? Хлебоуборочной бригады из крепостных крестьян?.. Нет! Оказывается, был такой воинский чин в русской армии бригадир, нечто между полковником и генерал-майором. Отменён данный чин в ходе павловской армейской реформы за два года до рождения Пушкина.
Далее, весьма смутило меня четверостишие о целомудренных отношениях Ленского, влюблённого поэта, с его юной и румяной невестой Ольгой:
Он иногда читает Оле
Нравоучительный роман,
В котором автор знает боле
Природу, чем Шатобриан
Последнее слово, с большой буквы писанное, было для меня загадочным. Откуда мне было знать, что Шатобриан писатель. Тогда я думал, что Шатобриан это нечто вроде свода правил или даже более непререкаемых истин. Вроде Морального кодекса строителя коммунизма, Талмуда, Библии или Конституции. И вот его-то автор знает слабо, а «боле» знает природу.
Оказывается, автор нравоучительного романа пишет о природе с удовольствием и знает её даже больше, чем Шатобриан, французский писатель, знаменитый своими описаниями природы. Опытный чтец в четверостишии выделил бы ударением «бОле».
Всё непонятное и не объяснённое отталкивает и нервирует неокрепший ум. Может быть, поэтому роман «Евгений Онегин» в разуме моём с первого раза не закрепился. Где-то через год я твёрдо помнил только школьный фольклор: оговорку «Онегин, я тогда моложе и лучше качеством была» и отрывок из несуществующей грузинской оперы: «Онегин, я с кровать не встану, //Безумно я люблю Татьяну»
Серкидон! А я ведь хотел написать о формуле любви применительно к Онегину, к Татьяне Что же делать, утро-то моё закончилось?. . Уж простите меня, в другой раз отбатрачу. «Отдам я завтра сей оброк,//А нынче мыслить вышел срок» это стихи. И совсем не Пушкина, как вы могли подумать невзначай
МинуткуСеркидон! А Вы меня не спросили, а кто такой Языков, упомянутый в дневниковой записи Вульфа? Третий участник счастливых увеселений. И он вспоминал это лето, как благословенное:
Певец Руслана и Людмилы!
Была счастливая пора,
Когда так веселы и милы
Неслися наши вечера.
И он был поклонником поэтического гения Пушкина:
На вороном аргамаке,
Заморской
шляпою покрытый,
Спеща в Тригорское, один
Вольтер, и Гёте, и Расин
Являлся Пушкин знаменитый.
Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.
-10-
Так! Действуем быстро и по-деловому, бежим от затянутых вступлений и сладкозвучных песнопений. Где тут у нас формула любви? Где вы, Татьяна с ухажёром, ну-ка, что там у вас?..
Стоп! Стоп!.. Остановись, мгновенье, ты ужасно Это же не наш стиль, Серкидон?
Так орудуют кумиры многочисленных охломонов, творцы экшена, предприимчивые новомодные борзописцы, как то:
Проставьте сами над точками имена, мне заниматься этим претит. Эти господа без тени сомнения пробивают медными лбами двери издательств и не слышат за треском и топотом ни «горний ангелов полёт», ни «гад морских подводных ход»
Предлагаю Вам, Серкидон, войти в тему медленно и вдумчиво. Даже больше не войти, а вползти. Недаром же нам куда следует вложено «жало мудрыя змеи». И вползём не с парадного входа. Почему нужно начинать с Евгения? Потому что его именем назван роман? А почему с Татьяны? Потому, что принято писать сочинения о светлом образе Татьяны.