- Наши с вами взаимоотношения - отдельный пункт. Вы вполне в своем праве, если вздумаете давить на мое непосредственное или косвенное начальство, пытаться устроить неприятности тем или иным образом. Можете вызвать меня на дуэль, в конце то концов! Но если вы пытаетесь нанимать всякий сброд, который обожает стрелять из-за угла в спину, то мои ответные действия будут полностью соответствовать.
- Я ничего подобного...
- Зато ваши новые друзья это УЖЕ сделали, - прервал я попытавшегося было мне возразить Мереяславского. - Да, те самые, с которыми вы встретились незамедлительно после того, как поезд остановился на перроне. Серенький такой, почти незаметный человечек, что был посредником с их стороны. А потом ваш человек, отправившийся в храм святого Луки, дабы получить инструкции и советы о том, как лучше всего разделаться со мной и моими друзьями.
- У вас есть два варианта, Мереяславский, - оскалился в недоброй ухмылке Ханна.
- Рассказать нам все... - начал я следующую фразу.
- О тех...
- Кто интересует нас.
- Или...
- Мы вас уничтожим.
- Здесь и сейчас...
- Выбор за вами.
Голос. Интонации. Переход нити фразы от одного человека к другому... Плюс самая малость ментального воздействия, что так хорошо бьет по психике именно так, резонируя от разума к разуму. Это не промывка и не потрошение разума, просто очень тонкое воздействие, которое стоит применять тогда и только тогда, когда сильно подозреваешь.
Что именно? Причастие людей, близких к почти утерянным ныне мистическим знаниям. Признаюсь честно, подобной ситуации еще ни разу не возникало, но вдруг она появилась и напомнила о себе широким оскалом хищной пасти. Можно было бы вскрыть мозг князя, но не факт, что это вторжение не осталось бы незамеченным. Ну а так... Влияние выходило прерывистым, то и дело переходящим от одного источника к другому, практически неотслеживаемым. Но оно было также и эффективным. Слова становились категорическим императивом, наложенным к тому же на подсознательные страхи и опасения объекта воздействия.
- Хорошо, - нервно облизнув губы, произнес князь. - Они появились совсем неожиданно, еще в столице. Тогда я был вне себя от известия и толком ничего не понимал, но потом было время подумать. Слишком быстро...
Но фраза так и осталась недосказанной, ибо события понеслись вскачь, словно взбесившаяся четверка лошадей. Остававшийся в комнате человек Мереяславского резко выбросил вперед руку
и внешней стороной ладони хлестнул князя по шее. Вскрик даже не боли, а просто удивления. Ханна, на какое-то мгновение растерявшийся от столь неожиданного и малопонятного действия... И мой нож, до сего момента тихо и мирно дремавший в рукаве плаща, после непродолжительного полета вонзается в запястье руки.
А тут ни крика, ни изменившегося от боли лица! Ханна, уже успевший оценить ситуацию, бросается вперед и, достойным игрока в английскую игру регби приемом, в подкате сбивает с ног ставшего сильно подозрительным типа. Почему ставшего? Человек, никак не реагирующий на вонзившийся в руку кинжал, заслуживает очень пристального внимания при обоих вариантах такого поведения. Впрочем, какой из вариантов имеет место быть - это можно разобраться и несколько позже. Естественно, нужен и сам объект для разбирательств, но тут Ханна постарался, переведя того в длительное бессознательное состояние.
Зачем? Смысл этой затеи? Взгляд падает сначала на руку распластавшегося на полу человека, а потом стремительно перескакивает на шею князя, с изумлением взирающего на происходящее.
- Ханна. Взгляни на перстень на среднем пальце, только во имя всех сил, не дотрагивайся... Ты лучше меня разбираешься.
- Проклятье! - схвативший было приближенного князя за руку, мой друг выронил ее, словно та вспыхнула неугасимым пламенем. - Не хочу тебя расстраивать, но похоже шип на перстеньке покрыт кураре.
Швах! Нас снова опередили и шансов на то, чтобы выяснить хоть что-то практически не осталось... Впрочем, попробуем сделать то, что еще в наших силах:
- Эй, за дверью! Все сюда!- заорал я как унтер на новобранцев, после чего, понизив тон, обратился к Мереяславскому. - Князь, вы мертвы, вас отравил ваш же приближенный. Минута, две... И все! Кто? Кто были эти люди?
- Какая чушь. Я великолепно себя...
Лицо перекосилось, гримаса боли и страдания исказила черты. Кураре - страшный и великолепно действующий яд, что способен убить человека практически мгновенно, парализуя его нервную систему.
- Быстрее!
- Они... связаны... - слова давались ему все труднее. - Церковь... Выше, чем... Другие!
Все, больше он ничего не скажет, пусть еще и жив. Но и это ненадолго - яд действует быстро и неотвратимо. Хорошо хоть то, что помер князь при свидетелях, которые могут подтвердить, что мы к его смерти никакого касательства не имеем. Напротив, прервал жизненный путь родовитого аристократа тот, кто был у него на службе. Ну а с ним нам еще придется выяснять многие странные моменты, тут и гадать нечего.
- Врача надо вызвать, - всполошился было один из вновь появившихся в комнате.