Но сперва лучше выслушать то, что имеет сказать полковник, там наверняка найдется интересное для нас...
- Ротмистр Градов, вы действительно зашли очень далеко, - теперь голос Алферьева был относительно спокоен. - Да, я помню все успехи вашей группы и лично вас, но методы... Методы просто ужасны! Одни трупы, это просто убийства без суда и следствия, несовместимые с честью офицера.
- То есть нас убивать эти мерзавцы могут, а мы с ними раскланиваться вежливо должны? - не выдержал Клим, побелевший от злобы. - Скоро посреди дня бомбы рвать будут. Уже рвут! Только не у нас, а в соседних губерниях, где правил придерживаются...
- Что... - набравший было воздуха в грудь для очередного грозного рыка, полковник поймал иронический взгляд человека с четками и стушевался. - Штабс-ротмистр Климов, извольте не перебивать старшего по званию. Вы все знаете, что я в меру своих сил не мешал вашим "методам", но сейчас вы затронули интересы очень влиятельных персон. Среди тех, кто вчера попался вам под горячую руку, был сын князя Мереяславского, а это очень значимая фигура в столице. Камергер двора его Императорского Величества, известный либерал и просто человек с очень большими связями.
- Вот тебе, бабушка, и юрьев день... - скривился Ханна. - Не было печали, так извольте получить.
- Верно, поручик. Он уже получил по телеграфу известие о смерти своего единственного сына, теперь следует ждать визита сюда всяких... персон. И что мне делать прикажете?
Оригинальное переплетение нитей судьбы, что тут скажешь. Не о наших проблемах беспокоится начальство, а о своих... С кого спросят? С него, раз он числится начальником Третьего Отделения в губернии. Да, он может попытаться все перевались на нас, возможно ему и поверят (во всем поверят), но карьера, которую он выстраивал на протяжении многих лет, рухнет одномоментно и безвозвратно.
Самым лучшим в его положении было бы не выражать эмоции по поводу и без, а здраво поразмыслить, каким образом можно нейтрализовать влияние высокопоставленного родителя, чей сынок, откровенно говоря, был совсем не безгрешным ангелочком. Бомбист, террорист и просто революционер, чьи ручки давно уже испачкались в крови. Но куда там! Месье Алферьев никогда не пойдет на подобное, он у нас полностью законопослушен и в принципе не представляет для себя возможности малость повернуть ситуацию другой гранью. Отсюда и полное непонимание относительно того, что ему сейчас делать и как выбираться из очень опасного положения.
Вопрос, тем не менее, прозвучал,
на него нужно было давать ответ. Но кривить душой я не хочу, а высказывать свое действительное мнение по сему поводу значило еще более усугубить ситуацию. Дилемма! И все равно, я выбрал бы второй вариант, как и всегда в таких случаях. Однако, помощь пришла с несколько неожиданной стороны, то есть от титулованного незнакомца:
- Вам, Алферьев, делать не надо ровным счетом ничего, только слушать мои указания и не болтать лишнего, - рука с четками вытянулась в направлении полковника. - И не шалить, я тебя насквозь вижу. А сейчас погуляйте где-нибудь за пределами этого уютного кабинета, воздухом подышите. Оно для здоровья полезно, да и во многих знаниях многие печали, как говорилось в одной книге, где порой встречаются мудрые изречения.
- Да, несомненно, - невнятно пробормотал начальничек и резво засобирался. Через минуту его уже не было, лишь дверь хлопнула несколько громче, чем обычно.
- Нервы совсем плохие у него стали, - одновременно со словами зерна четок продолжали свое вечное путешествие по нити. - На курорт пора, минеральные воды пить, за дамами в приятной обстановке ухаживать. Посмотрим... Теперь к вам. У меня есть предложение, от которого не отказываются.
Категорично выражается граф. А ведь он не из тех людей, слова которых так, пепел на ветру и не более того. Чувствуется полная уверенность в собственных силах и возможностях, внутренний стержень из дамасской стали, что так редко встречается среди окружающих нас в этом мире.
- Пусть он сначала скажет, чем собрался нас заинтересовать, а уж потом можно и обсуждать, - огрызнулся Висельник, раненая рука которого никак не способствовала смягчению и так довольно жесткого характера. - Туманно все это.
- Хорошо! - неизвестный поднялся так резко, что его движения показались мне словно бы стертыми, размытыми во времени, словно картины импрессионистов. - Я всегда рад, когда в разговоре говорят именно то, что думают. Ни лести, ни замалчивания... Оставим это слабым, пусть они играют такими картами, заранее обреченными на проигрыш. Вы хотите знать истинное положение дел?
- Надеюсь, что вопрос риторический? - уточнил я. - С детства не выношу иллюзий, а особенно тех, что человек сам ставит пред собственными глазами.
- Кровь... Живая кровь, текущая в жилах, а вовсе не жидкая водичка бледно-розового цвета, - непонятно к чему сделал замечание граф. - Это правильно. Будет вам "истинное положение вещей", клянусь честью. Да вы присаживайтесь, господа офицеры, не стоит передо мной политес разводить. Особенно к вам обращась, рука наверняка еще болит, да и крови потеряли порядочно.