Микоян вел разговор таким образом, чтобы создать у нас впечатление, будто они сами стояли на принципиальных, ленинских позициях и боролись с отклонениями китайского руководства. Микоян, в частности, привел в качестве доводов ряд китайских тезисов, которые, действительно, и на наш взгляд, не были правильными с точки зрения марксистско-ленинской идеологии. Так, Микоян упомянул плюралистическую теорию «ста цветов», вопрос о культе Мао, «большой скачок» и т. д. И у нас, конечно, насчет этого были свои оговорки в той степени, в какой нам были известны к тому времени конкретная деятельность и практика Коммунистической партии Китая.
У нас марксизм-ленинизм, и никакая другая теория нам не нужна, сказал я Микояну, а что касается концепции «ста цветов», то мы ее никогда не принимали и не упоминали.
Между прочим, Микоян говорил и о Мао и, сравнивая его со Сталиным, отметил:
Единственная разница между Мао Цзэдуном и Сталиным в том и состоит, что Мао не отсекает голову своим противникам, а Сталин отсекал. Вот почему, сказал далее этот ревизионист, мы Сталину не могли возражать. Однако вместе с Хрущевым мы подумали устроить покушение на него, но бросили эту затею, опасаясь того, что народ и партия не поймут нас»
По свидетельству В. Жухрая на поминальном ужине, устроенном в Кремле после похорон И.В. Сталина, подвыпившие А. Микоян и Н. Булганин пустились плясать «барыню», подвязав голову носовыми платками. По-видимому, напряжение последних лет, когда соратники Сталина ожидали своей неминуемой трагической участи, которую они в мыслях вынашивали по отношению к Сталину, спало и ситуация разрешилась таким счастливым для них образом, что они забыли и о своем высоком положении, и о том, где и по какому случаю они находятся.
Как следует из вышеизложенного, болезненные состояния преследовали Сталина всю жизнь и к своему 70-летию это был тяжело больной человек. Так, Светлана, дочь Сталина в день рождения отца 21 декабря 1952 года отмечала:
«Он плохо выглядел в тот день. По-видимому, он чувствовал признаки болезни, может быть, гипертонии, так как неожиданно бросил курить и очень гордился этим курил он, наверное, не меньше пятидесяти лет».
Светлана обратила внимание и на то, что у отца изменился цвет лица. Обычно он всегда был бледен. Сейчас лицо стало красным. Светлана правильно предполагает, что это был признак сильно повышенного кровяного давления. Осмотров Сталина уже никто не проводил, его личный врач был в тюрьме.
В это время Сталина постоянно мучили простуда, гипертония, атеросклероз, грипп, понос, рвота, температура. В 19511952 годах здоровье Сталина резко ухудшилось.
Он много болел всю жизнь и волей-неволей должен был привыкнуть к своим тяжелым хроническим недугам. Но и о скорой смерти он явно не задумывался, поскольку наметил претворить в жизнь свой грандиозный замысел по реформированию властной структуры в стране.
По иронии судьбы, именно эти планы, которые для своей реализации требовали не только определенного времени, но и недюжинного здоровья главного реформатора, породили миф о «богатырском», здоровье вождя, готовившего страну к очередным масштабным испытаниям. А «документальным» подтверждением этого мифа явилось как раз отсутствие документов в истории болезни Сталина, свидетельствующих о грозных заболеваниях, перенесенных вождем.
Так, Н. Добрюха, ортодоксальный сторонник версии об отравлении Сталина, на этом основании решительно отвергает естественный вывод о том, что кровоизлияние в мозг и быстрая кончина Сталина случились именно вследствие слабого здоровья.
Располагая только теми документами, которые сохранились в истории болезни вождя, он попутно опровергает и те заявления, согласно которым Сталин настолько сомневался в надежности врачей, что боялся даже обследоваться, а тем более лечиться, нередко прибегая из-за этого к самолечению. Наоборот. Из-за любого недомогания к нему тут же вызывались врачи и устанавливали многодневное, а порою и ежесуточное наблюдение за общим состоянием организма. При этом он приводит выписки из результатов обследования Сталина перед курортными процедурами в Мацесте, со своими комментариями:
«Сталину 68 лет. Обследование перед курортными процедурами в Мацесте 16.09.1947 г. Выписка из медицинского документа: «Диагноз: основной гипертония в начальной стадии; сопутствующий хрон.(ический) суставной ревм.(атизм), переутомл.(ение). Пульс 74 в 1 мин. Артериальное) давл.(ение) 145/85. Леч.(ащий) врач Кириллов».
Чтобы в полной мере оценить эти сталинские показатели здоровья, читатель может пойти в больницу и сравнив со своими собственными, убедиться, что у подавляющего числа людей в возрасте от 40 до 60 лет давление 135 на 85 считается нормальным, а у тех, кому (как тогда Сталину) за 60, отвечают норме и гораздо более высокие цифры 150 на 90.
И это до курорта. А после курорта 29.09.47 г. показатели у вождя были уже, как у сорокалетнего, а именно: «Кровяное давление после ванной 135/75. Пульс после ванной 68 в 1 мин., ритм.(ичный). Тоны сердца отчетливы. Суставы не беспокоят. Самочувствие и настроение хорошее. Кириллов».