Он посмотрел на меня, будто ожидал чего-то большего.
После войны мы с ним случайно столкнулись на улице, и он рассказал мне о вашем институте.
Я не упомянула, что Деннис был также моим, теперь уже бывшим, соседом. Тинненбаум знал, что я незаконно проживала, но указывать ему на это лишний раз не хотелось. Кажется, мой ответ его устроил.
Какой из видов спорта вам особенно удаётся?
Стрельба, фехтование и плавание.
Одна его бровь поползла наверх.
Стрельба?
Мой отец разбирался в оружии. Он был очень хорошим стрелком и заодно обучил меня этому делу.
Он мёртв?
Да, и мама тоже.
То есть, у вас нет больше никаких совершеннолетних родственников?
Именно, тупой вопрос. Разве я стала бы жить на улице, если бы мои бабушка и дедушка были живы?
Он кивнул и постучал пальцами по столу.
Тогда давайте посмотрим, насколько вы хороши. Я не сдвинулась с места. Или у вас ещё какие-то вопросы?
А если меня поймают? Из-за нелегальной работы?
Он улыбнулся.
О работе и речи быть не может. Вы нам никакого одолжения не делаете, особенно когда вы находитесьв спящем состоянии. Поэтому те деньги, которые вы от нас получите, никак нельзя назвать зарплатой. Это, скорее, стипендия, он отодвинул стул назад. Не волнуйтесь. Эта сделка выгодна обеим сторонам. Мы нуждаемся в вас, а вы нуждаетесь в нас. А теперь давайте посмотрим, в какой вы форме.
Мистер Тинненбаум познакомил меня с женщиной по имени Дорис, которая должна была обо мне позаботиться. У неё были седые волосы Эндерса, но тело балерины. В отличие от других Эндерсов, она понимала толк в моде. На ней был классический костюм сороковых годов, а пояс, который она носила, делал ей и без того тонкую талию ещё меньше. Уверена, для этого она удалила себе пару рёбер.
Дорис протестировала меня в плавании, фехтовании и стрельбе из лука, а также силу мышц, выносливость и гибкость. Моего слова им не хватало. Возможно, какая-то из клиенток-Эндерсов вбила себе в голову, что должна выиграть какой-нибудь фехтовальный чемпионат. Предстояла ещё стрельба помишеням.
Для этого у них не было оборудования, поэтому
мы вынуждены были переместиться из дома. Лимузин привёз меня и Тинненбаума к тиру, находящемуся в двадцати минутах от института. Сидя в узкой задней части автомобиля, он начал кашлять и чихать пока, наконец, не прикрыл лицо носовым платком. Возможно, он страдал из-за запаха улицы, доносившегося от меня, но меня чуть не тошнило от его ужасных мужских духов. На протяжении всей поездки он ни разу не взглянул на меня. Вместо этого он все время пялился на свой мини экран.
Только на стрельбище мне удалось обратить его внимание на себя, когда мне работник всунул ружьё в руки, чем вернул меня на три года назад.
Мне было тогда 13 лет, и мой отец делал то же самое. Я протестовала, ссылаясь на то, что ружьё было слишком тяжёлым и большим для меня. Я не хотела признаваться, что на самом деле жутко боялась и лучше бы пошла с ним на рыбалку или в горы.
Кэл, детка, слушай меня внимательно, говорил мне отец.
Всегда, когда он меня так называл, значило, что дело было очень серьёзным.
В нашей стране война, продолжал он. Ты должна суметь защитить себя. Себя и Тайлера.
Но здесь нет войны, пап, протестовала я.
В те времена война ещё не дошла до нас, но ответ папы доказывал, что он предполагал, как развернуться все события.
Ещё нет, ответил он. Но она приближается. Это лишь вопрос времени.
Два года спустя война спор изменила нас всех. Под скептическим взглядом Тинненбаума я настроилась и приготовила ружьё. Закрыв один глаз, я посмотрела другим глазом на мишень с человеческими очертаниями. Затем я закрыла оба глаза и резко их открыла. Прицел и мишень всё ещё чётко соответствовали. Я вдохнула и нажала на курок.
Пуля попала чётко в красную точку на лбу мишени. Работник, следящий за всем этим, кивнул мне, и я спустила ещё раз. Эта пуля попала точно туда же, куда и первая. Тинненбаум пялился на меня, словно думал, что это какой-то трюк.
Все стрелки, находящиеся в тире (все они были Эндерсами), прервались и, неверя, наблюдали за тем, как я снова и снова попадала в одну точку. В конце я впечатлила их ещё больше, показав, что умею так же хорошо обращаться с разными видами пистолетов.
Большое спасибо, папочка.
На обратном пути Тинненбаум корчился меньше. Он повернул свой экранчик так, что я могла прочитать текст договора. Я перепрыгнула написанное мелким шрифтом и перешла сразу к делу к гонорару за три бронирования. Этих денег бы хватило два года аренды квартиры. И на то, чтобы подкупить взрослого, который бы подписал арендный договор за нас.
Сумма...стипендии такая же, как и до тестирования.
Да, а что вы ожидали?
Вам не кажется, что при моих способностях полагается более высокая оплата? ну что ж, попытка не пытка.
Улыбка сошла с его лица.
Для несовершеннолетней вы ведёте себя достаточно уверенно и упорно, он вздохнул и записал более высокую сумму в договор. Ну ладно. Как вам это?
Я вспомнила советы моего отца, которые он мне упорно вдалбливал.
Есть какой-то риск, о котором я должна знать? осведомилась я. Что в этой истории может пойти не так?