Радовало, что очевидцем моего позора стал только лишь лакей, и тот, похоже, бездушный слуга, судя по стеклянному взгляду, без всяких зачатков разума. Еще, конечно, нельзя исключать из списка наблюдателей, тех зевак с другой стороны улицы. Однако количество проезжающих мимо все как один зашторенных экипажей вряд ли позволило им что-то увидеть.
Мы же прошли внутрь здания и оказались в холле, поражающим своим убранством, архитектурой и не только.
В центре на эдаком подиуме, скрытый за прозрачными бледно-розовыми шторами, располагался огромный круглый диван с единственным проходом и ступенькой с нашей стороны. В центре же его стоял золотой столик, инкрустированный, казалось, разными драгоценными камнями. И да, золото здесь превалировало везде, как и красный цвет. Вельветовые, велюровые, бархатные ткани портьер плотно скрывали посетителей сего заведения, расположившихся в ложах справа и слева от нас. За диковинным диваном же виднелась огромная лестница, разветвляющаяся симметрично в обе стороны по форме полумесяцев, украшенная резными черными коваными перилами.
И это еще не все... Золотые абажуры, плафоны для магических огней, хоть и довольно тусклых, и приглушенных висели и стояли везде, где было место, но обязательно симметрично относительно центра комнаты.
Однако самым, наверное, диковинным во всем этом здании можно с легкостью назвать персонал. Одежда, точнее ее отсутствие у обслуги поразило меня не меньше, чем антураж и безумно пушистые и мягкие ковры. Единственными одетыми здесь виделись только посетители, вальяжно восседающие на диване. Но и там не обошлось без заголений. Что же творилось в ложах, оставалось только догадываться. Правда, судя по звукам точно не нуднейшая игра с костями в Сото.
И вот что странно, обо всем этом я помнила, а недавно пережитые события, отправившие в лапы к этим кровососам нет, равно как и мое происхождение.
Перестань пялиться, одернула меня Инга, обернувшись. Затем прибавила с плохо скрытой злобой: Раздражает!
Пришлось опустить взгляд и сделать вид, что пытаюсь разглядеть узор черного ковра, которого нет. Его монотонное плетение было не свойственно вообще ни одному ткацкому артельщику, по крайней мере, так мне вновь подсказало внутреннее чутье.
Вот только появление следующего диковинного индивида заставило вновь невольно поднять глаза.
Дорогуша! воскликнул какой-то низкий пузан на коротких ногах в золотом фраке и белой рубашке с жабо. Его светлый парик с накрученными кудрями немного съехал набок, однако обладателя явно чужой шевелюры это ничуть не смущало. Судя по красным разводам вокруг рта, наистраннейший образчик вампира только что питался.
Не здесь,