Я переводила дух, приближаясь к огням. «Нива», под моим чутким управлением, исправно перебиралась через ухабы, ямы и пригорки. Огни и силуэты домов стремительно разрастались в размерах.
Некоторые из них были заметно выше, чем можно было бы предположить. Кажется, количество этажей в загородных резиденциях нашего привилегированного общества росли в соответствии с их амбициями.
Очень скоро лес вокруг меня поредел, а затем и вовсе исчез. Я всё ждала, когда под колёсами автомобиля, наконец-то, появится привычный твёрдый асфальт, но вместо него, увлажнённую дождём почву сменила какая-то болотистая местность с глубокими лужами.
Во всяком случае мне так показалось.
Я ехала дальше ещё несколько метров, пока за расползающимся туманом не увидела под колёсами «Нивы» песок и пенистую воду. Эта вода слишком сильно напоминала морскую. Как минимум, я заехала совсем не на болота.
Возникшее в голове осознание этого открытия, в который раз заставило меня остановить машину.
Сквозь приоткрытые окна в дверцах я вдруг расслышала шелестящий продолжительный влажный шум и плеск воды. Затем ощутимо повеяло усиливающимся ветерком, донёсшим до меня узнаваемый солоноватый запах моря!
Я нервно сглотнула, на несколько секунд застыла, почему-то боясь дышать, и с нервным необъяснимым усилием сжала руль. Лишь мгновение спустя я решилась приоткрыть дверцу слева от себя и выглянуть из машины.
Туман вокруг стремительно таял, растекаясь и оседая по округе.
У меня округлились глаза и пропал дар речи, когда после очередного звука плещущейся воды, почти к самым колёсам моей жёлтой «Нивы» подтекла вспененная вода, с кусочками оборванных водорослей. Запах моря уплотнился, поднялся к моему лицу, вызывая прочные ассоциации с моим недавним отпуском на Бали, ради которого я больше полугода откладывала средства.
Но одинокий остров Бали находится отсюда за двенадцать с половиной тысяч километров! Здесь не может быть никакого моря! Равно, как и морской воды с запахом Тихого океана! Я же Я же нахожусь рядом с Екатеринбургом Того, что я вижу здесь просто не должно существовать и происходить!..
«Может быть тот туман с огнями был каким-то радиоактивным или ядовитым?.. А?..» промелькнула у меня в голове дурацкая мысль.
К сожалению (в моём случае) облучение радиоактивными изотопами никак не способно вызвать галлюцинации. А потому мне придётся признать внезапную новую действительность.
М-да, подумать об этом было проще, чем заставить себя принять происходящее. Мои сознание и психика сходили с ума от эмоционально-мысленного потрясения.
Море! Морская вода и песок!.. Я с беспомощным видом и надеждой в сердце огляделась, всё ещё предполагая, что делаю слишком торопливые и ошибочные выводы.
Но именно в этот короткий миг, за окончательно поредевшим и осевшим туманом, моему взору открылись очертания величественного и огромного парусного корабля.
У меня буквально перевернулось сознание, затем я сдавленно и звонко нервно икнула и прижала правую ладонь ко рту. По мере того, как дымка тумана растекалась в стороны под воздействием солёного ветра, моему взору открывались устремлённые в ночное небо мачты, поперёк которых, чуть кренясь на бок, застыли реи*(части горизонтального рангоута).
Подобно десяткам плащей на «плечах» рей, мачты украшали лениво колышущиеся белоснежные
паруса. Они сминались и трепетали под напором ветра с таким звуком, будто десятка три человек одновременно и с силой вытряхивали покрывала.
От краёв рей, через круглые блоки, исполинское судно со всех сторон обтягивали сотни снастей. Некоторые из них заметно провисали, а прочие, напротив, были туго натянуты точно струны.
На верхушках мачт бурно развевались разноцветные флаги. Слышался скрип толстых канатов, из которых были сплетены ванты*(снасти стоячего такелажа. Служат также для подъёма матросов на мачты и стеньги). На корме восхитительно прекрасного парусника ярко горели два огроменных стеклянных корабельных фонаря. Чуть мерцая, своим тёплым канареечно-желтым светом они озаряли позолоченную часть акростоля*(декоративная часть кормы в 17-18 вв.)корабля.
На корме две коронованные крысы с трезубцами, облаченные в массивные доспехи, гордо удерживали щит, поделённый на четыре равноценных поля. В шахматном порядке два поля украшались тремя башнями, а два других тремя силуэтами крыс. Всё в бело-красных цветах, с вычурными позолоченными украшениями.
Я не сразу осознала, что на дивный парусник, не иначе, как воплотившийся из романов Сабатини или Стивенсона, я гляжу с неприлично приоткрытым ртом. С трудом взяв себя в руки, я сомкнула губы и шумно, нервно сглотнула.
Так... слабым тонким голоском, отчаянно пытаясь сохранить самообладание, проговорила я. Какого чёрта происходит?..
«Может быть это какая-то местная инсталляция? с надеждой подумала я. Может кто-то из местных богачей помешался на эпохе парусных кораблей, а потом взял и вбухал лишние миллионы ради воплощения собственных бурных фантазий на эту тему? Такое же возможно?.. Да?»
Я отлично понимала, что подобное, мягко говоря, крайне мало вероятно. Во всяком случае новости о строительстве чего-то подобного должны были бы курсировать по Екатеринбуруг ещё в процессе строительства вот этого всего. А строить всю эту красоту пришлось бы точно на месте и чертовски долго. Закладка и строительство судов, даже древних, весьма трудоёмкое и дорогое занятие.