- Хорошо. - Хотя я не знаю, что собираюсь делать наверху.
Когда я поднимаюсь в свою комнату, то обнаруживаю там Кристиана, сидящего на подоконнике. То, что происходит со мной, может показаться странным для посетителей, но мне все равно. Боль превращается в уродливую пустоту, что в какой-то мере даже еще хуже обычной боли. Но по крайне мере я не могу чувствовать эмоций Кристиана по ту сторону окна, или прочитать его воспоминания о нашем поцелуе.
- Когда ты здесь оказался? - мысленно спрашиваю я его.
- Рано. Около девяти.
Я не чувствую собственного удивления. Моя мама умерла за несколько минут до десяти.
- Я говорил, что буду здесь, - сказал он. - Хотя ты можешь игнорировать меня. Делать все, что ты хочешь.
- Я хочу вздремнуть.
- Хорошо. Я буду здесь.
Я ложусь поверх покрывала, не разбирая постели. Отворачиваюсь к стене. Кристиан не смотрит на меня сейчас, но все же.
Думаю, я должна заплакать. Я ведь еще не плакала. Почему я до сих пор не плакала? В течение месяцев я плакала из-за всякой незначительной мелочи (хнык-хнык, бедная я), а сегодня, в день, когда моя мама действительно умерла, ничего. Ни одной слезинки.
Джеффри плакал. Билли использовала целое небо для своих слез. Но не я. Со мной просто боль.
Я закрыла глаза. Когда я их вновь открыла, увидела, что прошло два часа, хотя я не почувствовала, что спала. Солнце опустилось на небе.
Кристиан все еще на крыше
У меня появляется непреодолимое желание позвать его, чтобы он пришел и лег рядом со мной. Как и прежде, в ту самую ночь, когда я узнала об этом чертовом правиле ста двадцати лет. Только на этот раз я не хотела бы, чтобы он меня трогал или разговаривал со мной. Но возможно, если он будет рядом со мной, я смогу что-нибудь почувствовать. Может быть, я смогу заплакать, и боль уйдет.
Кристиан поворачивает голову и находит меня глазами. Он может слышать меня.
Но я не могу попросить его войти.
Был уже поздний вечер, когда Кристиан без слов встает и улетает.
Затем раздается легкий стук в дверь, и Такер просовывает голову.
- Привет.
Я вскакиваю с кровати и бросаюсь в его объятия. Он притягивает меня ближе, прижимая мою голову к своей груди, и что-то говорит в мои волосы, но я не слышу.
Почему я не могу заплакать?
Он отстраняется.
- Я приехал сразу же, как только узнал.
Я бы позвонила Такеру после всего случившегося, конечно, но он был в школе, и у меня не было сил и желания искать его и заставлять приезжать.
- В школе все знают?
- Большинство. Ты в порядке?
Я не знаю, что ответить ему.
- Я спала.
Отцепив свои руки от него, я подошла к кровати и села. Так трудно смотреть на него, когда он пристально смотрит мне в лицо, пытаясь поймать мой взгляд глазами. Я теребила в руках уголок одеяла.
Такер казался растерянным, чтобы хоть что-то сказать, поэтому он просто осмотрел мою комнату.
- Я никогда не был здесь раньше, - произнес он. - Здесь мило. Тебе подходит. - Он прочистил горло. - Венди внизу, мы привезли пирог с шоколадным кремом и жареную курицу с зелеными бобами, но моя мама хотела отправить еще больше.
- Спасибо, - говорю я.
- Это вкусный пирог. Хочешь, чтобы я пригласил Венди?
- Пока нет, - я посмела взглянуть на него. - Не мог бы ты просто взять меня за руку, на некоторое время? - Он смотрит на меня с облегчением. Наконец появилось что-то, что он может сделать. Он падает на кровать позади меня, и я растягиваюсь. Мы целуемся, его рука лежит на моем бедре.
Я ничего не чувствую. Я ни о чем не думаю. Я просто дышу. Вдох и выдох. Вдох и выдох.
Такер гладит меня по волосам. Такой нежный жест. Это также могло означать, словно он шепчет «Я тебя люблю».
- Я тоже тебя люблю, - сказала я ему, хотя думаю, что он меня не услышит.
Но я не чувствую любви. Я сказала это, потому что знаю, что это правда, но я не чувствую этого. Я слишком онемела для этого. Думаю, я не заслуживаю его любовь. Даже сейчас, тот момент с Кристианом на кладбище кажется темным облаком, засевшем в моем сознании.
Проходит три дня. Хотя это не то, что вы ожидаете. Вы думаете, сначала смерть, затем похороны, могила и все такое. Все закончено. Но между смертью
и похоронами есть миллион небольших событий, о которых никто никогда не думает. Написание некролога. Выбор цветов. Выбор одежды для мамы в гробу и для меня на ее похоронах, что для меня не просто: черное платье, мамины туфли, ее серебряный браслет. Я даже сказала Джеффри, что галстук, который он должен надеть, должен быть с серебряными полосками, но стоило мне сказала это, как он подарил мне холодный взгляд и сказал, что собирается надеть черный.
Я не знаю, что он имеет в виду. Это словно мой фиолетовый вельветовый пиджак со дня пожара.
Может ли баланс Вселенной зависеть от цвета галстука?
Такер пропускает школу в первый день, чтобы остаться со мной. В основном это проявляется в том, что он сидит в кресле рядом с моим и нечего не делает, пытаясь поговорить со мной, иногда спрашивая меня, не нужно ли мне что-нибудь, и я почти всегда говорю «нет» до самой поздней ночи, когда я сказала: «Не мог бы ты пойти домой?».