- Да. Во сне я поцеловала его. Он стоял на пляже. Ее взгляд устремляется к телевизору, к блестящей, перекатывающейся воде. Я подошла к нему, взяла его лицо в ладони и поцеловала. Мы не обменялись ни словом. Только поцелуем.
- Ох, - выдыхаю я. Так романтично. Поэтому когда ты увидела его после землетрясения, ты узнала в нем того парня, которого поцеловала во сне.
- Да.
- И что ты сделала?
Она легко смеется, почти хихикает. Я тут же по уши влюбилась в него. В конце концов, мне было шестнадцать, а он был
- Воплощение сексуальности, - заканчиваю я за нее, немного застенчиво, мы же все-таки говорим о моем отце.
- Он был выдающимся образцом, да, он был таким.
- И что случилось?
- Он провел с нами три дня после землетрясения, в парке «Золотые Ворота», а в последнюю ночь я попыталась соблазнить его.
- И.
- Он бы не согласился. Он отверг меня, довольно
грубо, как мне показалось. А утром его уже не было. После этого я не видела его целых три года.
- Ох, мам
- Не жалей меня, - напоминает она с небольшой улыбкой. В результате же все получилось. Я добилась его.
- Но что случилось, когда вы снова встретились? Спорю, это было неловко.
- О, к тому времени я решила, что он мне не нужен.
У меня отпадает челюсть. Он тебе не нужен? Почему?
- По многим причинам. Тогда я уже знала, что он из себя представляет. Я знала, что он захочет на мне жениться, и, хотя я и не догадывалась о последствиях, я прекрасно понимала, что это будет необычный брак. Я не хотела замуж. Я не хотела, чтобы моя жизнь была решена за меня. Наверное, это основная причина. Поэтому, когда мы снова встретились, я предельно четко объяснила ему, что больше не заинтересована.
- Как он отреагировал? не могу себе представить, чтобы кто-то смог отказать отцу.
- Он посмеялся надо мной. Но это не имело значения. Он не ушел. Я чувствовала его присутствие рядом со мной, хотя он иногда не появлялся годами.
- А что насчет твоих видений?
- Они продолжали мне являться.
- И ты просто игнорировала свое предназначение?
- О, нет, - серьезно говорит она. Я делала больше. Я боролась с ним. Я сопротивлялась каждой капле силы, которая во мне проявлялась. Я была не намерена позволить кому-либо контролировать свою жизнь.
- Как долго? спрашиваю я, не в состоянии вдохнуть.
- Хмм, шестьдесят лет, плюс-минус.
- Шестьдесят лет. Вот она я, Клара попугай. Мне место на плече пирата. Так вот почему ты ничего мне не говорила. Не учитывая того, что ты скрывала, что отец - Интенджа. Если бы ты рассказала, что боролась со своим предназначением, вместо того, чтобы принять его, возможно, я бы сопротивлялась своему.
- Именно, - говорит она. Кроме того, ты и так боролась со своим. Яблочко от яблони
- И они позволили тебе? Я имею в виду небеса.
- Да, позволили. У меня была свободная воля, и видит Бог, я ей воспользовалась вовсю.
- Что ты делала?
Она вздыхает. Что-то затуманивает ее взгляд. Я чувствую намек на раскаяние. Очевидно, эта часть ее жизни не самое лучшее время.
- Я совершала ошибки, - признается она. Одну за одной. Я оставляла за собой целый мир боли. Я плохо распорядилась своей жизнью. Причиняла боль людям, даже тем, кого люблю. Стала экспертом по части самообмана. Я страдала, иногда просто невыносимо. И училась.
Я смотрю на нее во все глаза. Думаешь, тебя так наказывали? За то, что не выполнила предназначение? Она встречается со мной взглядом. Тебя не наказывают, Клара. Но да, порой все было ужасно, и было похоже на наказание. Я бы не хотела для тебя такого. Но ты забываешь, что в конце все случилось так, как и должно было быть. В конце концов, на побережье произошел тот поцелуй.
- Почему ты передумала? спрашиваю я, но, глядя на тихую убежденность у нее на лице, думаю, что знаю ответ.
- Я начала видеть то, что будет после поцелуя, - отвечает она. И я увидела тебя. И Джеффри. И ощутила частичку того счастливого времени.
Она снова смотрит в телевизор. Сцена поменялась. Теперь мы на тротуаре в Санта Круз. Я поедаю сахарную вату, жалуясь на то, какая она липкая, облизываю пальцы. Мама спрашивает, какая она на вкус, и в кадре остается только вата. Мелькает часть ее лица, ее нос, подбородок, губы, когда она откусывает кусочек.
- Ням-ням, - говорит она, причмокивая губами на камеру.
Четырнадцатилетняя Клара закатывает глаза. Но улыбается. С другой стороны тротуара кричит Джеффри: - Посмотри на меня. Мам, посмотри на меня! Не могу поверить, что когда-то его голос был таким высоким.
Камера находит Джеффри, стоящего на тротуаре рядом с игрой «Силач». Ему двенадцать, он ужасно тощий и напоминает аиста в своей огромной кепке. Его серебристые глаза светятся от восторга. Он улыбается нам, замахивается резиновым молотом и с силой опускает его вниз. Шарик подскакивает с самого низа платформы и ударяется о колокольчик наверху. Мигают огоньки. Мигают огоньки. Начинает играть музыка.
Мой маленький братишка только что выиграл приз силача.
Владелец аттракциона выглядит удивленным, недоверчивым, как будто Джеффри мог как-то смухлевать. Но все же протягивает Джеффри огромную плюшевую панду.