Больше нет котов в мешке. Кажется странным, что они с мамой так старались держать все в тайне, а теперь он ходит и представляется моим отцом, словно это самое обычное явление. Но это его сущность, понимаю я. Он просто не в состоянии скрывать, кто он на самом деле.
- Отец Клары- глаза Анжелы, как два блюдца. Отец
- Да.
- Но это бы значило
- Мы очень доверяем тебе, Анжела, - говорит он. Ты должна хранить эту информацию втайне от всех.
Она торжественно кивает. Конечно. Естественно, я буду. Улыбается. Ух ты. Ни разу таких не видела. Она смотрит на меня. Не говори, что все время знала об этом.
- Я узнала вчера. Когда он пришел.
- Ух ты.
- И не говори.
Она поворачивается к отцу с деловым видом: - Итак. Что вы думаете о Енохе?
Он размышляет около минуты. Он был хорошим человеком. Мне он нравился. Хотя, он позволял ужасно собой пользоваться.
Очевидно, она имела в виду книгу.
Он говорил о человеке.
- Так ты не Квортариус, - говорит она. Что-то в ее тоне заставляет меня посмотреть на нее. Ее лицо невыразительно, словно она очень не хочет показывать свои чувства.
Завидует. Ого, она завидует. Я чувствую это, даже не напрягаясь. Все это время она думала, что из нас двоих она самая сильная.
Она же Димидиус, а я Квортариус, и ей это нравилось.
А теперьона даже не знает, как назвать то, кем я являюсь. И здесь мой отец: красивый, сильный и добрый, он волнуется за меня, а еще из него можно вытянуть гораздо больше информации, чем изо всех пыльных книжек в мире. Потому что мой отец старше всех пыльных книжек в мире.
Ее зависть в моем мозгу кажется чем-то вязким.
- Ладно, давайте не будем драматизировать, - говорю я. Это не так уж и важно.
- Это очень важно! восклицает она, затем быстро втягивает в себя воздух. Ты читала меня. Ты использовала свою эмпатию.
- Прости. Но твои эмоции в отношении меня довольно гадкие.
- Ты не можешь так поступать, - говорит она, затем вспоминает, что мой отец тоже здесь и замолкает. Ее лицо бледное, как алебастр, затем от ее волос внезапно отскакивает яркая голубая искра, похожая на одинокий фейерверк в темном проходе театра.
- Ничего не могу с этим поделать, - говорю я.
Да, она злится.
- Было приятно с вами познакомиться, мистер Гарднер, - говорит она, - но мне нужно возвращаться к репетиции. Она смотрит на меня. Ты знаешь, где выход.
- Отлично. Я направляюсь к двери. Пошли. Мы закончили.
- Мне тоже было очень приятно, Анжела, - говорит отец.- Точно так тебя и описывала Мэгги слишком удивительная для человека, которому пришлось справляться с таким в одиночку.
- Спасибо, - говорит она немного пискляво, не в состоянии сохранять свою позицию оскорбленного достоинства рядом с ним.
Да, мой папочка волшебник.
Он учит меня становиться невидимой. Ну, может, учит это слишком громко сказано. Это сложно, и связано с преломлением света. Он рассказывает мне об этом, словно это некая формула, которую какой-нибудь гений однажды нацарапает на окне маркером. Я не понимаю и половины, но внезапно он делает это. Он делает нас обоих невидимыми, что дает возможность летать, где хочется, и никто не будет показывать пальцем в небо и говорить: «Смотрите, ангел!» Это даже лучше, чем теория Джеффри о белой птице.
После Анжелы я все еще в плохом настроении, но очень сложно оставаться сердитой, когда отец излучает радость, и я лечу с ним, ветер несет меня, словно звуки музыки. Я так давно не летала, что боялась, что позабыла, как это делается, но с отцом это оказалось так же просто, как дышать. Мы опускаемся вниз по спирали, направляясь к вершинам деревьев. И взмываем ввысь, разбивая клубы облаков, все выше и выше, пока воздух вокруг нас не становится разряженным. Мы парим.
Мы останавливаемся у салона автомобилей в Айдахо-Фоллс. Приземляемся за зданием, сначала отец, потом я, и он же снова делает нас видимыми.
Анжела бы описалась от восторга, если бы это увидела, думаю я. Поделом ей.
Но я тоже завидовала. Все это время, думая, что она сильнее, у нее все получалось. Она знала все раньше, чем я, даже о смерти мамы. Она первой научилась летать. Она могла поменять форму крыльев. Она встречала настоящего ангела и провела лето в Италии.
- Не думай об этом, - говорит отец. Ее реакция естественна. Так же, как и твоя ранее.
- Ты читаешь мысли?
- Я могу. Но мне проще читать чувства. Как и тебе.
Как и мне. Ничего не могу с собой поделать, но трясу головой от сумасшедшей мысли, что мы с ним похожи, даже в таких мелочах.
- Итак, мы в Айдахо-Фоллс, - я смотрю на часы. Четыре часа по полудню. Нам понадобилось двадцать минут, чтобы долететь сюда. На машине дорога бы заняла более двух часов. Мы летели быстро.
- Что мы здесь делаем? спрашиваю я.
- Хочу купить тебе новую машину.
Какая нормальная девчонка смогла бы отказаться?
Оказалось, отец умеет торговаться. Уверена, мы заплатили самую низкую цену за тот новый белый «Субару Форестер», на котором поехали домой.
Я веду машину, потому что он уже давно этим не занимался. Я задаюсь вопросом, станет ли это привычным, проводить с ним время. Или он исчезнет, как только не станет мамы.